Светлана Алешина: Дешевле только даром

— Значит, вы хотите сказать, что вас намереваются убить просто так, ни за что? — осторожно спросила я.

Чижова виновато пожала плечами.

— Получается, так, — сказала она. — Звучит глупо, но ничего в голову мне не приходит. Мы с сыном ведем тихую, скромную жизнь, никому не мешаем. Я все время на работе. Сейчас я даже ночую там — одной дома страшновато. Сын учится, и довольно неплохо… Много времени отнимает у него секция. Кому мы перешли дорогу — ума не приложу.

— Может быть, это случайное совпадение? — предположила я.

— Может быть, — грустно ответила Татьяна Петровна. — Я сама себя в этом убеждаю. Но потом вспоминаю, как все это складывалось в одну цепочку — человек в трамвае, нападение и взлом квартиры, — и мне делается не по себе. Не столько жалко себя, а сына.

Ему еще надо встать на ноги, а что он будет делать без меня?

— Вы уверены, что ему ничего не грозит? — спросила я.

— Нет, конечно, — поспешно сказала Чижова. — Просто у меня сложилось впечатление, что охотятся за мной…

— Согласитесь, все-таки это странно, — не слишком любезно проговорила я. — Охотятся за бизнесменами, политиками, криминальными авторитетами… Вас трудно отнести к какой-либо из этих категорий. Честно говоря, не знаю, что вам сказать.

— Значит, я зря отнимаю у вас время? — лицо Чижовой опять приняло озабоченное выражение.

Она не обиделась и не огорчилась. Просто в перечень ежедневных забот она мысленно внесла еще один пункт — наемный убийца — и удовлетворилась этим. Мне стало немного стыдно перед этой женщиной, несущей свою нелегкую ношу с покорностью и редким мужеством. Даже если ей примерещилась эта охота — все равно она заслуживала сочувствия и внимания.

— Давайте встретимся еще раз, — предложила я. — Пока я все хорошенько обдумаю, и вы, возможно, еще что-нибудь вспомните… Давайте только договоримся, когда и где.

Чижова уже поднялась с кресла и теперь теребила ручку хозяйственной сумки. Никаких следов от ножа на ней не было, из чего я заключила, что это другая сумка.

— Завтра я весь день работаю, — задумчиво проговорила она. — Сегодня после обеда побегу к Игорю в больницу, а оттуда — в детдом ночевать… Даже не знаю, как нам с вами договориться…

— Знаете, что, — предложила я, — давайте я вместе с вами везде побываю — встретимся у вас дома, а потом поедем в больницу. Заодно я с Игорем поговорю, если не возражаете.

— Что ж тут возражать, — сказала Чижова. — Если у вас есть время… Подходите к часу. Я живу по адресу: улица Перспективная, дом сто четырнадцать, квартира тридцатая. К часу, я думаю, успею управиться и буду вас ждать. Приходите.

Мой рассказ произвел на сотрудников неоднозначное впечатление. Марина кивнула с таким глубокомысленным видом, будто эта история была ей давно известна, и сказала:

— — Так я и думала: у этой дамочки крыша поехала! Зато наш курьер, семнадцатилетний Ромка, преисполненный юношеского энтузиазма, пришел в восторг.

— Здесь какая-то тайна! — заявил он. — Лично мне эта женщина показалась совершенно нормальной. Просто она, сама не подозревая об этом, оказалась втянутой в какую-то аферу. Мы должны ей помочь!

Фотограф Виктор, худой, высокий и очень сдержанный человек, попросту пожал плечами. Он вообще был немногословен и осторожен в выводах. Его стихией было действие. В решительные моменты на него можно было положиться как на самого себя. Как-никак, а во время афганской кампании он служил в разведвзводе.

— А вы что скажете, Сергей Иванович? — обратилась я к нашему аналитику Кряжимскому.

Кряжимский был нашим старейшим сотрудником и по праву считался средоточием опыта и интеллекта.

Он ответил не сразу — обвел нас спокойным задумчивым взглядом, прокашлялся, а потом деликатно сказал:

— Случай, конечно, не совсем обычный, дорогие коллеги. И я, например, не беру на себя смелость делать какие-либо выводы. Единственно, что я могу себе позволить, это высказать два предположения. Одно из них такое: не исключено, что эта женщина действительно не вполне здорова. В таком случае это выяснится очень быстро — я думаю, в первой же беседе с сыном или с соседями. Но если ее рассказ — не болезненная фантазия, тогда, мне кажется, положение очень серьезное. Безусловно, мы должны помочь, но, к сожалению, никто из нас не знает, как это сделать, не так ли? Нам неизвестно, откуда исходит опасность.

— Ищи того, кому это выгодно! — важно изрек Ромка, вмешиваясь в монолог.