Владимир Прядко - Нам подскажет земля

— Так точно, Илья Андреевич, — ответил Рыбочкин, вылезая из машины. — Но ведь нас… не полный штат: нет оперативного работника. В институте нас учили…

Гаевой улыбнулся краем губ:

— Бывает, Саша, что практика вносит поправки в теорию. Но на этот раз все будет теоретически правильно, с полным штатом. — Он повернулся к мужчине в гимнастерке — Нужны понятые, товарищ Николенко. Хватит двоих.

— Хоть я очень спешу, но могу вам помочь. А вторым понятым можно пригласить здешнюю квартальную, она, по-моему, женщина серьезная.

— Вот и хорошо. Приглашайте ее, и начнем.

Квартальная оказалась очень подвижной, словоохотливой женщиной лет сорока пяти. Прежде чем подойти к приехавшим сотрудникам милиции, она повернулась к обступившим ее людям и приказным голосом сказала:

— Расходитесь, граждане, будет глазеть-то. Теперь уж тут без вас разберутся…

Здороваясь с Гаевым, проговорила:

— У нас кварталы тихие, никогда бесчинств не было. А тут вот, поди ж ты, горе-то какое… И людям любопытно…

— Любопытство — не порок, — усмехнулся следователь. — Пусть смотрят, лишь бы не мешали. — Он достал из своей полевой сумки, висевшей через плечо, толстую тетрадь. — Начнем, пожалуй…

Из ближайшего переулка показалась «скорая помощь». Ее обогнал темно-зеленый «газик» с горбатым брезентовым верхом и, разбрызгивая грязь, остановился рядом с дежурной машиной. Из него вышел начальник отделения уголовного розыска капитан Байдалов, плотный красивый мужчина в сером плаще. Открытое загорелое лицо, спокойный взгляд уверенного в себе человека. Немного увеличенная нижняя челюсть придавала ему упрямый вид. Он быстро подошел к Гаевому, спросил:

— Ну что?

— Сейчас приступаем к осмотру, Алексей Тимофеевич.

— Кто сообщил в милицию?

— Я, — по-солдатски шагнул вперед Николенко.

Байдалов крепко пожал ему руку.

— Спасибо. — И, повернувшись к Гаевому, распорядился: — Начинайте, Илья Андреевич, а я уточню некоторые подробности с Николенко…

Подбежали санитары во главе с судебно-медицинским экспертом Толоконниковым, солидным мужчиной в очках и с тростью. В руках у них — носилки. Толоконников отлично знал всех сотрудников управления милиции и со всеми был на «ты». Он схватил Гаевого за рукав:

— Давай потерпевшую, где она?

— Обождите минутку, доктор.

— Это милиция может ждать, а медицина, голубчик, не терпит.

— Тогда пошли.

Гаевой пропустил вперед доктора и санитаров…

А лейтенант Рыбочкин не терял времени даром. Он успел уже тщательно осмотреть крыльцо, стоявшее здесь ведро с водой, половую тряпку, веник, сфотографировал мокрые расплывчатые следы в коридоре, хотя предполагал, что эти следы, пожалуй, не могут послужить уликой, так как их было много и все разные. Но все-таки фотография пригодится. Саша твердо усвоил: на месте происшествия надо делать как можно больше снимков. Ему нравилась работа эксперта, и он отдавался ей со всей душой. Еще в институте Саша мечтал о таком деле, которое будет раскрыто именно им, экспертом научно-технического отдела. Представлялось, как выедет на место крупной кражи или убийства, совершенного матерым преступником, и по невидимым малоопытному глазу следам отыщет бандита. А потом, чего доброго, примет личное участие в задержании здоровенного преступника и в отчаянной схватке, использовав прием самбо, обезоружит его. Но вот закончил Саша институт, уже несколько месяцев самостоятельно работает, а «настоящих», как он выражался сам, дел пока нет. Может быть, хоть с этим повезет. А дело, наверное, серьезное, раз сам капитан Байдалов приехал на место происшествия. Уж он-то знает, когда надо выезжать: за мелочи он не берется.

— Ты закончил, Саша? — окликнул его Гаевой.

— Сейчас, сейчас, вот только сделаю общий снимок самой комнаты… — Саша с порога несколько раз мигнул электронной вспышкой, поворачивая фотоаппарат в разные стороны, потом зашел в комнату, сфотографировал лежавшую под столом окровавленную буфетчицу, разбросанные на столе монеты, мандарины.

Лейтенант спешил, но Толоконникову казалось, что фотографирует он ужасно медленно. Доктор не вытерпел и, отстранив его рукой, шагнул к лежащей буфетчице, взялся за ее запястье. Потом выпрямился и резко бросил санитарам:

— Носилки! Живо!..

В буфете остались двое: Саша и Гаевой. Они стояли у дверей молчаливые, грустные и даже, казалось, чуть растерянные потому, что на их плечи легла такая огромная ответственность — найти того, кто совершил страшное преступление. Надо спешить. Время идет, и над городом опускается ночь — союзница убийцы.