Андрей Дышев - Не путай клад с могилой

Плох тот мужик, который не использует даже пустяковую возможность утереть нос своему сопернику. Я не мог упустить такого сладкого случая, и, едва дверь захлопнулась, отпустил тормоз, перекинул ногу на педаль акселератора и вдавил ее до самого пола.

Влада отбросило назад и прижало к спинке сиденья с такой силой, словно он находился в самолете, который начал разбег по взлетной полосе.

– Она что – с автоматической коробкой? – со сдержанным удивлением спросил Влад и, удовлетворившись моим кивком, остановил свой взгляд на мельтешащих электронных цифрах спидометра. Больше он ничего не спрашивал.

«Опель-Сенатор» с низким утробным рокотом набирал скорость и через несколько секунд с легкостью перевалил стокилометровый рубеж. На перевале, дабы машина не взлетела, я убрал ногу с педали, а когда мы покатились вниз по ровной и пустынной трассе, снова вдавил ее в пол. Сто тридцать, сто пятьдесят, сто восемьдесят, двести… Я с каменным лицом смотрел на дорогу, напоминающую поверхность точильного камня, вращающегося на станке. Деревья по обе стороны дороги слились в сплошную зеленую полосу, а бетонные столбики превратились в бесконечный забор. Влад, не пытаясь бороться с перегрузкой, все глубже утопал в сиденье, и оно даже для его массивной фигуры стало большим и просторным. Справа от нас промелькнуло и умчалось назад темное пятно – кажется, это была «Волга», а может быть, бортовой «ЗИЛ», который мы обогнали. Встречные машины, едва показавшись на горизонте, исчезали позади нас, оставляя за собой короткий шипящий щелчок. За несколько километров до Щебетовки, где находился ближайший коммерческий ларек, я стал притормаживать.

Когда я съехал на обочину и остановился, Влад, все еще находящийся под впечатлением езды, медленно выбрался из кабины, обошел машину по кругу, рассматривая ее колеса, и скупо заметил:

– Хорошая машина.

Я уже рассматривал бутылки, выставленные на полках за стеклом. Отмщенная душа пела и ликовала. Идиоты мы, мужики, между тем думал я.

– Что будем пить?

Влад подошел ко мне, мельком взглянул на бутылки, вытащил из кармана бумажник и взял безумно дорогой можжевеловый джин «Бифитер».

– Я угощаю, – небрежно предупредил он, послав в мои ворота очередной мяч.

Я пожал плечами, мол, как прикажешь, и, повернувшись к продавцу, в свою очередь заказал:

– И по стакану «Черного доктора»!

Должен признаться, Влад продемонстрировал завидное мужество, глядя на то, как я залпом осушил стакан крепкого вина и вытер усы рукой. Он улыбнулся, кивнул мне, мол, твое здоровье, выпил столь же стремительно и, не снижая скорости, снова послал деньги в окошко:

– Еще по стакану!

Я глянул на храброго самоликвидатора с интересом. Взял второй стакан и, прежде чем выпить, протянул руку:

– Кирилл Вацура.

– Владимир Уваров, – ответил Влад с легким кивком.

Я уже сделал первый глоток, когда это имя приволокло в сознание контейнер проблем, и отставил вино. Оно больше не лезло мне в горло. Влад, заметив, что моя реакция на его имя довольно странная, с участливой заботой взглянул сначала на меня, потом на мой стакан.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

Сейчас узнаешь, думал я, рассматривая скуластое и бронзовое, как у индейца, лицо Влада.

– Тебе имя профессора Курахова о чем-нибудь говорит? – спросил я.

Лицо Влада просветлело.

– Естественно! Это имя мне говорит о многом! Если ты сейчас скажешь, что он преподавал тебе, то я опровергну теорию вероятностей!

– Не надо опровергать, я никогда не был его учеником. Я его адвокат, – мгновенно придумал я.

– Адвокат? – протянул Уваров и закивал. – Ну да! Понятно. Это даже интереснее, чем я предполагал… А что, разве профессор нуждается в юридической защите?

– Давай выпьем! – предложил я.

– Давай! – согласился Влад.

Мы беззвучно чокнулись пластиковыми стаканчиками.

– Забрать бы мою тачку, – напомнил о своей «Сузуки» Влад.

– Это мы мигом, – пообещал я, сминая стаканчик в кулаке.

Я круто повернулся, и меня качнуло. Влад это заметил, но благоразумия не проявил и покорно сел на переднее сиденье.

– Пристегнись, – посоветовал он мне, но я отрицательно покачал головой.

– На скорости двести пятьдесят кэмэ в час, если во что-нибудь врезаться, ремень безопасности разрезает человека пополам, как гильотина, – соврал я.

– Правда? – уточнил Влад, но тотчас отстегнулся от «гильотины».

«Опель», зашуршав колесами о гравий, рванул с места и, оглашая окрестности жаркого и сонного поселка диким ревом, помчался по шоссе. Мой пассажир демонстрировал завидное мужество, вверив мне свою жизнь; он спокойно сидел в широком кресле, скрестив на груди руки, и смотрел на серую ленту шоссе, стремительной рекой несущуюся нам под колеса. Когда же я остановился на обочине рядом с его консервной банкой, он заметно оживился и повеселел оттого, что не только остался жив, но может снова лицезреть свою колымагу.