Светлана Алешина: Любопытство не порок

— Виктор, отвези, пожалуйста, Николая Игнатьевича домой, — сказала я Виктору, протягивая ключи от своей машины и незаметно придерживая его за локоть.

Спиридонов, не торопясь, пошел к выходу.

— Проводи его, пожалуйста, до самого дома, — быстро проговорила я Виктору. — Я опасаюсь, как бы он с собой чего не сотворил, не выпускай его из виду ни на секунду, пожалуйста…

Виктор спокойно мне ответил:

— Понял, — и направился вслед за Спиридоновым.

Я окликнула Кряжимского, вставшего со своего места и тоже пошедшего за Николаем Игнатьевичем.

— Сергей Иванович, можно вас?

Кряжимский подошел, оглядываясь на входную дверь.

— Сергей Иванович, — я потрясла его за рукав пиджака, и Кряжимский удивленно воззрился на меня, — срочно звоните каким-нибудь его знакомым и друзьям, пусть едут к нему домой и не оставляют одного. Вы меня поняли? Вы поняли меня, Сергей Иванович?!

— Д-да, кажется, — пробормотал Кряжимский, по инерции сделал шаг к выходу, потом взглянул на меня и пошел к Маринкиному столу, где стоял телефон, на ходу доставая из кармана пиджака пухлую записную книжку. Я постояла еще несколько минут перед кабинетом, подумала, все ли я сделала, что можно, и медленно вернулась к себе. Настроение у меня было ужасным.

Подойдя к своему столу, я обошла его, упала в кресло и закурила. Меня била противная мелкая дрожь.

Вбежала взволнованная Маринка.

— Что случилось? — выкрикнула она, не забыв тщательно прикрыть за собою дверь, чтобы ничто не отвлекло меня от ожидаемого ею пересказа событий. — Я так перепугалась за тебя! Не молчи, не молчи, что ему было нужно?

Я устало махнула рукой:

— Потом, Марин, потом, не могу сейчас…

Но разве Маринка отстанет, если ее мучает любопытство?

Через пять минут она уже знала все и ругала вовсю наши доблестные органы правопорядка, Министерство культуры и все ЮНЕСКО в придачу. Чтобы пресечь ее вербальную атаку на меня, я попросила кофе.

— Сейчас сделаю! Нет, ну надо же: такого человека обвинить в краже! Да я думаю, если бы он захотел, он за свою жизнь половину музея бы перетаскал к себе домой, но он же этого не сделал!

Продолжая возмущаться, Маринка наконец-то вышла и оставила меня одну. Я слышала ее громкий голос, доносившийся из-за двери. Она со всеми подробностями рассказывала Сергею Ивановичу то, что узнала от меня. Существенным плюсом для меня в этом было то, что я избежала участи повторять то же самое еще и Кряжимскому.

Однако, слушая Маринку, я внезапно приняла решение, которое почему-то сразу мне в

Голову не пришло.

Я подошла к вешалке и надела плащ, обернулась и вспомнила, что забыла сумку. Взяв ее и проверив, что редакционное удостоверение лежит на месте, я вышла из кабинета.

Сергей Иванович стоял у Маринкиного стола и с кем-то говорил по телефону, увидев меня, он кивнул и быстро закончил разговор.

— Я двоим позвонил. Диван уже выехал к Спиридонову, второго не было дома, но жена обещала ему передать. Сейчас еще попробую найти кое-кого…

Кряжимский опять зарылся в свою записную книжку.

— Какой такой диван? — спросила Маринка.

— Это стариннейший приятель Спиридонова. Они вместе работали раньше в музее, — ответил Сергей Иванович, — его фамилия Диванов…

— А, поняла, поняла, — закивала Маринка. — А то я удивилась даже: какой диван?

— Предлагаю прокатиться до картинной галереи, Сергей Иванович, — предложила я Кряжимскому, — изучим обстановку на месте. Может быть, мы с вами сумеем решись этот вопрос с другого конца.

— Конечно, правильно, согласен, — сразу же ответил он и пошел одеваться.

— Ты поговори с этим директором, договори так, чтобы у него очи повылазили, — дала мне задание Маринка и резкими движениями принялась наводить порядок на своем столе.

Это означало, что она очень нервничает и пытается успокоиться.

Мы с Сергеем Ивановичем поймали машину почти сразу же как вышли из здания редакции.

Картинная галерея нашего города располагалась в помпезном доме дореволюционной постройки, стоящем почти напротив городской администрации. Кому принадлежал этот дом изначально, я понятия не имела, но потом в нем много лет существовала Высшая партийная школа, а передача дома под галерею была совершена приказом Гайдара в бытность его премьер-министром, что, на мой взгляд, было одним из немногих его удачных решений.

Пообещав шоферу заплатить немного сверху, я убедила его поспешить, и, может быть, по этой причине перед самой галереей мы едва не вписались в бок белой «Ауди», подрезавшей нам дорогу.