Черепанов - Все эти приговорённые

Это странно, потому что в той, другой жизни, я осознавал, что есть мужчины, которые стали одержимы женщиной, живым телом конкретной женщины. Я думал о таких мужчинах, что они ближе к животным, что они более примитивны в своей пылкости и неистовстве. Я был человеком с трезвым рассудком. Люди не отпускали скабрёзных шуточек в моём присутствии. Была во мне какая-то строгость. И достоинство.

Теперь я одержим, и теперь я знаю, что именно тот тип мужчины, к которому я принадлежу, наиболее часто подвержен этим тепловым катастрофам. Мужчина, который, кажется, каким-то образом перескочил через детство, родившись серьёзным мальчиком, который первый в постижении наук, и ни в чём другом, который исправляет письменные работы, склонен к проповедничеству, который подумывал о сане священника, который становится бухгалтером, кассиром в банке, учителем или актуарием. Такая холодность подсознательно стремится к теплу. Дух стремится к телу. Лёд ищет пламя.

Теперь я забываюсь тяжёлым сном, тяготею к беспорядку и требую жестокости. В унижении я ищу всё более глубокой пропасти, всё более сгущающегося мрака. Желания смерти. Потому что конечная функция пламени сжигать без остатка. Я вижу себя со стороны и то, что происходит, и мне наплевать. Я ничто иное, как функция. И через функцию я ищу смерти.

День выдался тёплый. Они купались. Я долго буксировал водные лыжи за моторной лодкой. Я следил за счётом и судил, когда они играли в крокет. Они напились. Пол - хуже всех. Когда им не нравилось принятое решение, они игнорировали мои слова. Уилма переоделась для игры в пляжный костюм из хлопчатобумажной ткани. Я наблюдал за её телом, когда она ходила, когда она наклонялась и ударяла по мячу, когда она поворачивалась от талии, чтобы посмотреть за чьей-нибудь игрой. Один раз, когда я встал слишком близко, она размахнулась молотком назад и ударила меня сбоку по колену, деревом по кости. Это было больно. Она многословно извинялась. Все знали, что она сделала это нарочно. Они молчали. Я чувствовал их презрение, и оно обдавало с головы до ног, и мне это нравилось. Потом они забыли. Через некоторое время боль прошла. Я снова встал близко, но она посмотрела понимающе, и больше не ударила меня. Потому что знала, что я хотел этого от нее.

Лишь позже, много позже, я осознал, что уже давно не видел Ноэль. Куда-то подевалась моторная лодка. Я разыскал Уилму и спросил её - не видела ли она Ноэль. Она сказала, что Стив Уинсан уплыл с ней на одной из моторных лодок, уже давно. Тогда я понял - Уинсан посчитал, что он выбрал оружие. Меня это рассмешило.

Я сидел в одиночестве и смотрел на озеро. Не было ни одной движущейся лодки. Я думал о другом человеке, которым я когда-то был. О человеке, который, возможно, попытался бы убить Уинсана. Но Ноэль была девушкой, которую я когда-то знал. Она была вольна поступать, как её душе угодно. Я мог предупредить её относительно Уинсана, как я предупредил бы любую симпатичную незнакомку, увидев, что та слишком сближается с ним. Я представил себе, как он её соблазняет. Я рисовал в своём воображении яркие картины, пытаясь вызвать в себе какие-то отголоски злости, какую-то толику сожаления, какие-то болезненные уколы. И ничего этого не было.

Я пробыл там долго. В конце концов я увидел подплывающую лодку. Она показалась из-за дальнего острова. Уже смеркалось. Я захотел узнать, что к чему, из беспристрастного любопытства, так что я по ступенькам сошёл на причал, и когда шум от лодки прекратился, я спокойно спросил, где они были. Её ответ был грубым, что ей несвойственно, и недвусмысленным. Так что теперь я всё знал. Даже в полутьме у Уинсана был смущённый, виноватый вид. Я ушёл, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Я услышал, как он просит её говорить потише. Для меня это не значило ровным счётом ничего. Итак - у меня отняли ещё одну вещь. И я ещё на один шаг приблизился к смерти.

В ту ночь они купались. Они все были там, за исключением Пола, и все опять изрядно захмелевшие. Ноэль, с её новообретенной свободой, смеялась слишком много и с какими-то странными нотками в голосе. Мне не хотелось купаться. Я сидел на причале, чтобы находиться поближе к ним. Они решили купаться без одежды. Стив сходил и выключил освещение. А несколько мгновений спустя снова включил, на секунду, так что они все застыли в слепящей белизне на фоне ночи. Ноэль как раз вылезала из своего купальника. Потом её тоненькая фигурка исчезла, медленно растворившись у меня перед глазами. Это создало у меня странное ощущение. Это трудно описать. Очень похоже на то, что вы ощущаете, когда отправляетесь в поездку и притормаживаете машину, потому что уверены - вы что-то забыли. Вы задумываетесь, но не можете вспомнить, что это. Потом пожимаете плечами, давите на педаль газа и говорите себе - ничего важного, ничего такого, что нельзя было бы заменить, куда бы вы ни ехали.