Марина Серова - Театр начинается с выстрела

— Умница ты моя! — одобрительно заявила она, ставя передо мной тарелку. — Бог даст, теперь дело с мертвой точки сдвинется. А как тебе Алексей? Я же его только на фото видела. А Ольга?

Я ела и говорила, потом пила чай и говорила, а потом оказалось, что мне уже и выходить пора. Но я-то своего главного вопроса не задала!

— Александра Федоровна, а как у вас с Романом Давидовичем? — уже в коридоре спросила я.

— А что у нас с Ромчиком может быть? — вскинула брови она. — Посидели, поговорили, чай с тортом попили — вкусный и свежий, кстати. А ты что подумала?

— Что вы от счастья врать разучились — вы же одеты так же, как вчера, — рассмеялась я. — Вывод — ночевали у Левина. Не в одной постели, может быть, но в его квартире точно.

— А ну шагай отсюда, Шерлок Холмс в юбке! — напустилась на меня она. — Не забудь позвонить, как добралась!

Крон уже ждал меня в машине, я отдала ему пакет с прибамбасами «Гардиана», и мы поехали в аэропорт.

— Жаль, что не получится у нас с тобой вместе поработать, — говорил по дороге он. — Шеф к тебе присматривался, хотел к нам на работу взять, а психолог его отговорил.

— Это тот в очках? — спросила я, и он кивнул. — И чем мотивировал?

— Твоим вчерашним нервным срывом. Если бы ты хоть на звонки отвечала, а так… Сбежала, как школьница с контрольной по химии.

— Не переживай! Я бы все равно отказалась, — ответила я и в ответ на его удивленный взгляд объяснила: — Я ведь не одна, у меня есть тетя Мила. А стариков с насиженного места снимать нельзя, они это плохо переносят и уходят раньше времени, а я дорожу каждым ее днем. Тарасов — ее родной город, у нее там подруги, знакомые, соседи, врачи, а в Москве у нее никого нет, а я все время была бы на службе. Да она тут очень быстро завяла бы, как тепличный цветок на морозе. Так что пусть все остается как есть.

Прощаясь в аэропорту, Крон протянул мне конверт, уже третий за день.

— Держи! Твой гонорар. Давай, Ника! Авось еще свидимся!

В Тарасове я из аэропорта позвонила Ковалевой, сказать, что благополучно добралась (чудная она старуха!), и поехала домой. Естественно, меня там ждал не сказать чтобы скандал, но небольшой разнос:

— Почему ты не звонила? Почему ты не предупредила, когда вернешься? И чем я тебя теперь кормить должна, если в доме шаром покати?

И все это тетя Мила говорила, выставляя на стол все новые и новые тарелки — она у меня готовит лучше, чем шеф-повар самого знаменитого московского ресторана. Поужинав, я ушла к себе, разобрала чемодан, дошла очередь и до сумки. Когда я подсчитала содержимое трех конвертов, то даже опешила — результат превзошел мои самые смелые ожидания, теперь можно было и покапризничать, выбирая, с кем мне работать, а с кем нет.

И моя тарасовская жизнь вошла в привычную колею, а Александра Федоровна периодически звонила мне из Москвы и сообщала последние новости. Анна ушла из театра и вышла замуж за Алексея. Они зарегистрировались в Москве, и она, продав квартиру и машину, навсегда уехала в Канаду, где они и собрались сыграть свадьбу. Ковалева тоже ушла из театра, они с Левиным поженились, и она переехала к нему, а в свою комнату пустила жить Веру Морозову с Валерием. Конечно, это не отдельная квартира, но платит молодежь только за коммуналку и счастлива безмерно. О Зеленогорском и Воронцове забыли так, словно их никогда и не было. А театр устоял, туда был назначен новый главный режиссер, который перетряхнул труппу и репертуар, а уж что из этого выйдет, только время покажет. Сизову посадили, так туда ей и дорога. Тихонов исчез с политической арены, и, как сказала Ковалева, ходят слухи, что он арестован, потому что открылись какие-то его неблаговидные дела, срок давности по которым не истек.

А потом вдруг Александра Федоровна перестала звонить. Я сначала как-то не обратила на это внимания — своих дел полно, а когда спохватилась и позвонила сама, ни ее номер, ни номер Левина не отвечали, а листок с номером телефона Олега я имела глупость выбросить за ненадобностью. Конечно, можно было связаться с Кроном и попросить его выяснить, что с ними случилось, но я побоялась навести «Гардиан» на этих замечательных стариков — кто знает, чем там, в Москве, закончились поиски препарата?

И вдруг под Новый год мне на электронную почту пришло письмо из Канады с прикрепленным файлом; судя по обратному адресу, от Алекса — я же давала ему свою визитку. Но я ошиб-лась, письмо было от Анны. Она благодарила меня за все, что я для нее сделала, особенно за то, что напрямую высказала ей, каким беспросветным вижу ее будущее, и это заставило ее задуматься и принять правильное решение, и теперь она безгранично счастлива. Она играла в русском театре в Торонто, занималась с молодежью в творческом центре, а самое главное, возилась с внуками Алекса, которых родила его дочь. А прикрепленным файлом оказалась большая фотография всей семьи Полак. Я рассматривала ее, полюбовалась на счастливую Анну и вдруг с огромным удивлением увидела среди членов семьи Александру Федоровну и Романа Давидовича, помолодевших, похорошевших и полностью довольных жизнью. Подпись под снимком гласила: «Мы с Алешей решили, что у наших внуков должны быть прабабушка Саша и прадедушка Рома, которые передают вам большой привет и огромную благодарность за свое позднее счастье. Ждем вас в гости. Анна и Алексей». Тут я услышала за своей спиной сдавленный всхлип и обернулась.