Марина Серова: Театр начинается с выстрела

— Ребята что, без выходных и проходных работают? — удивилась я.

— Нет, просто смартфоны передаются новой смене. Кстати, машины каждый день разные, чтобы не примелькались. Ты перед выходом откуда бы то ни было будешь звонить на какой-то из номеров в машине, и тебе доложат, как обстановка. Поняла?

— Да, серьезно у вас дело поставлено, — с уважением сказала я и стала смотреть дальше.

Еще в «дипломате» лежали баллончики со слезоточивым газом, жгучим перцем и электрошокер (судя по маркировке, убойной силы), а в маленьком кейсе оказалась масса очень полезных вещей: работающие в автономном режиме миниатюрные видеокамеры с картой памяти, «жучки», диктофоны и прочие шпионские прибамбасы.

— Не уверен, что тебе это пригодится, но на всякий случай положил — мало ли что. Пользоваться умеешь?

— Обидеть хотел? — укоризненно спросила я. — У тебя получилось!

— Техника последнего поколения, вдруг у вас в городе такой нет? — объяснил Крон. — Там еще два конверта: в одном деньги на расходы, сразу рубли, чтобы тебе на обмен валюты не отвлекаться, а во втором фотографии. Брюнет с залысинами и карими глазами — Тихонов, рядом с ним — те два мордоворота, что сегодня приезжали к дому Ермаковой. На остальных — подчиненные Тихонова, сотрудники службы безопасности. Это чтобы ты их сразу опознала, если придется с ними столкнуться. Плюс снимок машины Тихонова.

— А по виду и не скажешь, что он такая сволочь, — покачала головой я, рассматривая фотографию Тихонова. — Вполне благообразен. Правду говорят, что внешность обманчива.

Крон мне на это ничего не ответил — его бывшая жена своим кротким видом могла бы поспорить с ангелом, а на самом деле была законченной стервой. И счастье великое, что он с ней расстался. Расспрашивать Крона о личной жизни я не собиралась, если захочет, сам расскажет. А поскольку все деловые вопросы мы уже обсудили, то всю остальную дорогу просто болтали, так сказать, «бойцы вспоминают минувшие дни», ну и далее по тексту. Наконец он остановился и сказал:

— Приехали. Сейчас мы…

— Подожди, я сама определюсь на местности, — перебила его я. — Нас в свое время по Москве гоняли так, что я ее неплохо изучила. Конечно, многое изменилось, но станции метро вряд ли переносили. А это, если я не ошибаюсь, как раз напротив нас «Алексеевская». Значит, мы на проспекте Мира. Куда дальше?

— Это адрес Ермаковой. — Крон протянул мне листок. — Тебе нужен вон тот дом. — Он показал на «сталинку» на другой стороне улицы. — Второй подъезд, пятый этаж. Об охране я тебя уже предупредил. На улице вас по-прежнему будут страховать. При малейшем отклонении от штатной ситуации немедленно звони ребятам в машину и мне в любое время дня и ночи. Если все спокойно, будешь отчитываться передо мной каждый вечер, когда вы домой вернетесь. А теперь вперед.

Видимо, охранникам в подъезде начальство устроило такой разгон, что парень меня только что с пристрастием не допрашивал и умерил служебное рвение только после того, как Ермакова подтвердила ему по телефону, что действительно ждет свою родственницу Женю, которая приехала погостить. Поднявшись на пятый этаж, я тут же увидела открытую дверь, и в проеме стояла девушка лет двадцати пяти. Я сверилась с адресом на листке — нет, все правильно, та самая квартира. Видя мое недоумение, девушка, чуть улыбнувшись, поинтересовалась:

— Женя, мне вам свой паспорт показать?

Услышав голос Ермаковой, я окончательно обалдела, и она поторопила меня:

— Да проходите же вы!

Я вошла в просторную прихожую и осмотрелась — особой роскоши не наблюдалось, да и уюта тоже: или у Анны не оставалось для его наведения времени и сил, или не было желания его наводить, потому что не для кого.

— Сейчас я покажу вашу комнату, а потом покормлю — вы же с дороги.

— Спасибо, но я на ночь не ем, — отказалась я. — А вот чаю выпила бы. — Надо же было нам с ней поговорить.

— Хорошо, тогда и я с вами за компанию, — согласилась она и развела руками: — Только предложить мне вам к чаю нечего. Я не держу в доме конфеты, тортики, сахар и прочие вредные вещи. Но есть сахарозаменитель, хороший, натуральный — стевиозид в порошке, я его из заграницы привезла. К нему, правда, привыкнуть надо, потому что вкус у него своеобразный. О господи! — воскликнула она. — Как хорошо, что я о нем заговорила! У меня же в театре он закончился, нужно в баночку насыпать и прямо сейчас в сумку положить, а то утром и забыть могу.

Ермакова вела себя очень радушно, показала мне не только мою комнату, но и всю квартиру, выдала чистые полотенца, а потом провела в кухню. Пока она накрывала на стол и отсыпала из большой упаковки сахарозаменитель, я спросила: