Андрей Кивинов: Боль. Нестерпимая боль

Через час они подъехали к кооперативной стоянке. Перед сторожевой будкой стоял мужчина в спортивном костюме и нервно перебирал пальцами. Увидав машину ГАИ, он направился к ней.

– Здравствуйте, – обратился он к инспекторам, когда те вышли из машины. – Моя фамилия Чернышёв. Сергей Иванович. Это вы мне звонили?

– Мы, мы, – ответил Кивинов. – Где машина?

– На месте. Но поверьте, я никакого наезда не совершал, проверяйте, пожалуйста.

– Но ведь вы ставили машину на ремонт?

– Так это когда было! А на той неделе я вообще никуда не ездил. Приболел. Вон, хотя бы у сторожа спросить можно.

– Спросим, спросим.

В углу стоянки под брезентом стояла голубая «девятка».

Чернышёв снял брезент и спрятал его в салон.

– Смотрите, пожалуйста.

Кивинов кивнул Вадиму. Тот положил фуражку на крышу, открыл капот и начал ковыряться в двигателе.

– Техпаспорт можно? – спросил Кивинов.

– Да, вот, пожалуйста.

Кивинов достал свой блокнот, сверил записи с данными техпаспорта и ухмыльнулся.

– Ну дают, орлы! Что с вашей машиной было, когда в ремонт отдавали?

– Ох, целая история. В аварию влетел в области. Сам цел остался – ни царапинки – выскочить успел. А машина вдребезги. Жалко, новая. Сначала хотел за бесценок отдать, а потом парень какой-то позвонил и предложил за недорого починить.

– Недорого это как?

– За полцены автомобиля. Я не торговался, где я за полцены «девятку» возьму? А он успокоил, сказал, что машина будет как новая, не узнаю, мол. Короче, я согласился.

– А мастерская где находится?

– На Славы, в Купчино. У меня адрес дома записан.

– Хорошо, я потом возьму.

Вадим, постелив на землю брезент, уже ковырялся под машиной. Через пару минут он вылез, отряхнул брюки и надел фуражку.

– Да, умельцы. Такое впервые вижу.

– Что-нибудь не так? – спросил Чернышёв.

– Да нет, всё в порядке, за исключением одной мелочи. Это не ваша машина.

– Как не моя, вы что, смеётесь? Номера-то мои, и на кузове, и на двигателе.

– Остатки вашей настоящей машины покоятся на Митрофаньевском шоссе, – произнёс Кивинов.

– И как ты на эту машину вышел? – спросил Соловец.

– Ну, это не великая проблема была – по гравировке, которую я в сарае со стекла списал. Позвонил в ГАИ, у них по номеру кузова машину установил, ну и с Вадиком к хозяину прокатились, под видом проверки на причастность к аварии.

– Каразия готов?

– Да, он скоро там будет. Дукалис с Волковым на «Жигулях» страхуют, если, конечно, Сердобойцев со своими амурными делами где-нибудь не застрял.

– Машина сколько там стоит?

– Неделю, должны уже переделать.

– Как снимать его будем?

– А чего там снимать? Это в кино без стрельбы не обойтись, а мы позвоним – он сам прибежит. Он же пока ничего не подозревает.

Кивинов достал блокнот» набрал номер телефона и спросил:

– Товарищ Шаахов? Здравствуйте, Это Кивинов из милиции. Узнаёте? У меня просьба к вам, не могли бы вы на пять минут подскочить сюда? Да, в отделение. Чисто формально, уточнить кое-что. Адрес знаете? Жду.

– Нехорошо обманывать порядочных людей, – усмехнулся Соловец, когда Кивинов положил трубку. – На пять минуток? Ха-ха. Что, придёт?

– Обещал через двадцать минут.

– Подождём.

Соловец взял графин и стал поливать цветы. Кивинов возбуждённо мерил шагами кабинет начальника.

– Я, честно говоря, сначала на зама Суворова грешил. Дёрганый какой-то весь. Да и алиби не было. А потом выяснил. Он к своей дочери ездил. Сейчас со второй женой живёт, а от первой дочь осталась. Нынешняя супруга запрещает её видеть, ревнует, вот он по пятницам и ездит туда.

Кивинов закурил.

– Странно всё-таки, – продолжал он, – может, и правда, Бог есть? Погибший в 73-м отец Суворова, сам того не зная, помог найти убийцу сына.

Через пятнадцать минут в дверь постучались.

– Войдите.

– Вызывали? – в проёме показалось округлое лицо директора мастерской.

– Да, присаживайтесь, Валерий Петрович.

– Что-нибудь выяснилось насчёт машины?

– Да, кое-что выяснилось, – ответил Кивинов, присев напротив Шаахова. – Лучше всего будет, Валерий Петрович, если вы сами всё расскажете.

– Я не понимаю…

– Ничего страшного. Я могу начать за вас, а вы поправите, если что. Идёт? Так вот. Вы задумали это дело два года назад, когда вас выгнали из ГАИ по компрометирующим обстоятельствам. Как я узнал, что вы там работали? Спрячьте из вашего кабинета фуражку и жезл. Не знаю, что там за обстоятельства, но думаю, они никак не связаны с честным отношением к службе. Но это не столь важно. Главное оказалось то, что, оставшись не у дел, вы призадумались, потому как, кроме махания полосатой палкой, ничего не умели.