Андрей Кивинов: Роль второго плана

На фабрике Шилов три года, до этого занимался наукой в оборонном «ящике», пока один из покойных ныне директоров не пригласил его главным инженером. Буквально перед убийством последнего шефа, Рудольф Аркадьевич стал замом, а сейчас, соответственно исполняющим обязанности. То есть, теоретически, повод устранить начальника у него имелся. Нам остался сущий пустяк – на практике доказать, что Шилов воплотил теорию в жизнь, точнее в смерть.

– Ну, и что ты хочешь у него выяснить? – спрашиваю я Георгия.

– Пускай свои соображения выложит. Версии, то есть. А мы послушаем, покиваем… Главное, понять – при делах он или нет. Это сразу видно будет. У меня на это нюх. Как у собаки.

Едва мы переезжаем мост, на нас обрушивается слезоточивая вонь, исходящая от фабричных стен. Смесь конюшни и морга. Прошибает сильнее нашей «Черемухи». Оружие массового поражения. Водитель Серега морщится и зажимает рот.

– Дальше не поеду. Мне за вредность не платят.

– Нам тоже, – сообщает Георгий, – Брось увиливать. Потерпевших не выбирают. Не так уж и шмонит, кстати. Трупом недельной давности. Не Кристиан Диор, конечно.

Остров и сама фабрика производят удручающее впечатление. Источник зловония обнаруживается слева от ворот. Огромная гора мусора, огороженная проволочным забором. Чехов, без сомнения, описал бы окружающую среду более красочно, я же ограничусь модным словом – отстой. Полная и безоговорочная капитуляция. Надо предложить Лабудянскому натуру для сцены ужаса, если таковая имеется в сценарии. Кстати, о сценарии. Вениамин Антонович заскочит за ним вечерком.

– Ты сценарий прочитал?

– Прочитал.

– Ну и как? Кого там снегом занесло?

– Я, если честно, не понял… Там хлопец один из Чечни возвращается.

Крыша у него немножко поехавши. Синдром. А в городе, где он живет, братва беспредельничает. Друга детства замочили, пока пацан в Чечне воевал. Он к ментам сначала. Мол, нашли убийцу или нет? Те, как водится, купленные на корню. Отфутболили парня. Он к братве, типа, давайте разберемся. Братва тоже его послала – вали, а то и тебя загасим. Ну, пацан разозлился, купил у «черных землекопов» «шмайсер», пару лимонок и давай всех подряд валить. И ментов и бандитов. Трупов двадцать я насчитал, замучаешься оформлять. Навалил и свалил с телкой в Штаты. Да еще общак с собой прихватил. В общем, ничего, конечно, но с ментами Лабудянский переборщил. Мало того, что ляпов выше головы, так еще козлами всех сделал. Ты скажи ему, что так не бывает. Хоть один, но нормальный должен быть. Оперок какой-нибудь, например…

– Я вас познакомлю, ты ему сам и скажи. Может, ты этого оперка и сыграешь. Кстати, он к семи в отдел притащится, с Шиловым не затягивай.

За пол часа разобравшись на проходной с охранником, сидящим в противогазе, мы поднимемся на второй этаж управления и находим кабинет зама. Как оказалось, он еще не переместился в апартаменты своего покойного шефа, те опечатаны, и без разрешения прокуратуры их посещать категорически не рекомендовано. Рудольф Аркадьевич на месте, и не придется его ждать. Секретарша (без противогаза) докладывает шефу о высоких гостях, и, получив добро, открывает двери.

– Пожалуйста.

Внешность у зама интеллигентная, а вовсе не козлиная, как утверждал Георгий. Черты благородны, несмотря на легкую одутловатость. Гардероб безупречен, ногти ухожены. Я слышал, многие гиганты индустрии на Западе в рекламных целях делают лицом своей компании какую-нибудь выдающуюся личность. Рудольф Аркадьевич, без сомненья, лицо мусороперерабатывающей промышленности. Дородный мужчинка. Смесь Пирса Броснана и Никиты Михалкова.

В кабинете пахнет горной лавандой, и я, наконец, перестаю плакать. Кондиционер с освежителем. Обстановка типовая, без излишеств типа аквариумов с пираньями или статуй оголенных дев. На столе маленькая модель кучки мусора, с воткнутой в нее авторучкой. Сразу чувствуется, что к отходам Шилов относится трепетно, с теплотой, то есть профессионально. Кроме макета я примечаю фото в рамке. Портрет молодой дамы в красном. Вероятно, дочка. Пошла в папу. В смысле внешности, а не призвания. Смесь Софи Марсо и Анюты Курниковой.

После первого часа беседы с замом ничего принципиально нового мы не узнаем. Шилов гоняет воздух, жалуясь на тяжелое положение фабрики, на политику городских властей в части переработки мусора, на невозможность жить так дальше и прочие ужасы, которые мы и так видим каждый день по телевизору. Жора, возможно, не видит, он с неподдельным интересом слушает и сочувственно кивает головой в такт жалобам, не задавая не единого вопроса. О, сразу оговорюсь, один удивительный факт я все же выяснил. Никто из Главка с Рудольфом Аркадьевичем пока не общался, мы с Жорой первые представители спецслужб, с которыми он встречается после того злополучного вечера. Правда, в его отсутствие приезжал кто-то из прокуратуры, изъял бумаги из кабинета Бочкарева, а сам кабинет опечатал. А из Главка ни-ни. Подозреваю, что Утконос включил зама в длительную, глубокую разработку и сейчас утверждает ее план у вышестоящего руководства.