Виктор Черняк - Выездной !

Туз мотал туда-сюда холщевую торбу, слушал, будто не его кости перемывали, вертел головой, проходясь глазами по верхам шкафов, мохнатым от пыли.

- Платить собираешься? - Колодец взгромоздился на высокий табурет. В дверь с улицы сунула нос подружка Настурции из магазина всякой всячины напротив, сообщила на бегу, что для Притыки имеется парфюм.

- И мне пяток упаковок пришли, - оборвал Колодец и вернулся к Тузу. С тебя пятнаха!

- Я взял-то пятерку, - ожил Туз треф и рука его юркнула в зев торбы.

- А штрафные санкции! - Загремел Мордасов. Все ж законно хороводиться со Шпыном, словечек поднабрался, глядишь и Туза проняло, что Колодец не матерно вразумляет, а ввернул резоны из далекого прошлого Туза, когда прыгун или швыряла тяжестей еще в приличных числился.

Туз охнув, будто проглотив стакан первача, выдернул из торбы никелерованный кран.

- Американский! Вишь, маде уса. Только не поет! А так все исполняет. В погашение долга. Такой кран сотню потянет.

- Ты чё сдурел! - Колодцу кран приглянулся и возмущение он выплеснул в педагогических целях. - Чё мне кран? На цепочку да на шею! Капусту гони!

- Титановый мерекали, - пробурчал Туз треф, - вечный...

- Вечный?! - взревел Мордасов. - На черта мне вечный? Я-то не вечный. Эх, Туз, - планомерно остывал Колодец, - к вам, как к людям, к братанам по невзгодам, а ты... клади сюда и запомни: День возвращения для всех один, как Пасха, как Первомай, ты мне свои порядки не устанавливай и брось крутню с компенсационными сделками, - опять возблагодарил выучку Шпындро, - взял монету, монету и гони!

Колодец погладил кран: куда ему? У него дома все стены в кранах! подарит кому нужному, или загонит, а за услугу попросит чего, всегда не хватает то одного, то другого, гонишься как за солнечным зайчиком, вот и накрыл, прижал ладонью, а глянь - зайчик уж над головой пляшет, снова тянись, соответствуй, иначе сомнут.

Настурция выглянула из-за желтой занавески, увидела кран, поняла, что наступило примирение и высоко подняв голову павой - перед Тузом треф еще не стыд покрасоваться, хоть и покореженный, а видный мужик, - заняла свое место за прилавком.

Колодец утратил интерес к визитеру, играл краном, как младенец новой игрушкой. Туз не уходил и Мордасов знал, что попросит шельмец в долг, но на помощь не спешил, пусть помается, привыкли, чуть что открытый кредит, пусть вобьет в башку - с Мордасовым не пофинтишь.

- Трояк дашь? - поборол смущение Туз, укоряющий себя, что не успел смиренно поклянчить еще до появления Настурции.

Колодец нагнулся, швырнул на прилавок три железных рубля и углубился в чтение журнала. Настурция нырнула за занавеси, вернулась с жбаном кваса, только что принесенного со станции бабкой Рыжухой, которой Настурция оставляла колготки для дочери, промышлявшей грехом в городе. Навроде жует их? изумлялась Настурция. Такое производство у ей, ответствовала Рыжуха не без смятения и регулярно доставляла ледяной квас об жаркую пору, а зимой, что бог с лотка пошлет.

Колодец лениво перевернул страницу, знал, что Туз треф без прощанья не уйдет.

- Возвернешь шесть! - Хорош кран, ничего не скажешь, так и хочется трогать каждую минуту.

Туз треф медленно осознавал приговор, торговаться не привык, но деньги не ворованные, с каждым днем доставались все труднее, опять же и горючее взлетело в цене, как стрелка на силомере в парке уйму лет назад, когда Туз треф в рот не брал и загонял стрелку под самый верх столба с делениями.

- Прием окончен, - Колодец рубанул ребром ладони по прилавку. Перестройка, Туз! Мы, как все, в едином порыве.

Пыльная комната опустела, Настурция хлебала квас: не боится Мордасов ничего, а она боится - деньги в рост! - тут надо силу духа иметь. Зато ты спишь спокойно, посмеивался Колодец, хоть и сам спал дай бог, из пушки пали, не моргнет. Или жить или бояться. Одно из двух. Давно они это обсудили с Настурцией. Притыка - девка заглядение, ей отовсюду валится, а Колодец вынужден заботиться о себе сам. Мордасов припомнил свидание, оговоренное со Шпындро, заглянул в бумажник - только девять сотен.

- Дай триста!

Настурция оторвалась от кружки кваса, полезла за деньгами.

- А лучше пятихатку, - поправился Мордасов, - выездного встречаю, у них семь пятниц на неделе и всегда им мало. Народец! Государственные люди...

- Не все же, - Настурция протянула деньги, припоминая пламенный роман с одним выездным позапрошлым летом.

- Не все? - взметнул бровь Колодец. - Если и не все, только со страху, как ты. Какую щель узрят, нырь в нее и пошел деньгу помпой качать. Понятное дело, если такие возможности только за то, что ты ездишь по белу свету, у всякого душа дрогнет. Не пойму, за что им такая привилегия?..