Галина Романова - Ничто не вечно под луной

Алевтина была, наверное, одной из немногих, кто иронично поглядывал на бесполезные попытки втиснуться в тесную кабину. И как награда за ее терпение открылась дверь следующего лифта. Аля поспешила к нему. Ее сразу притиснули к самой стене, едва не вырвав из рук пакет. Она немного поорудовала локтями, устраиваясь поудобнее, и, привстав на цыпочки, посмотрела поверх голов.

Господи! Неужели ей действительно придется послушаться доводов рассудка и все же обратиться к психиатру? Ну почему ей сейчас везде мерещатся призраки? То кошмарные сны, то ощущение, что за ней кто-то крадется.

Вот и сейчас…

Она отчаянно тряхнула головой, зажмурила глаза и, когда их открыла, вздохнула с облегчением. Конечно же, это не он. Откуда, скажите, здесь взяться Сеньке, если он звонил ей с вокзала, когда объявили посадку на его поезд? А подобных рыжеволосых и конопатых в России пруд пруди. И нечего будить в себе тревожные предчувствия, когда для этого нет никаких оснований.

Но вопреки мысленным увещеваниям сердце отвратительно заныло, и, когда, выбравшись из лифта и свернув в нужный ей коридор, Алевтина увидела у палаты Ивана сгрудившихся в кучу медработников, ее ноги внезапно сделались ватными.

Казалось бы: ничего нет необычного в том, что лечащий врач и три медсестры что-то бурно обсуждают у самых дверей его палаты?

Обычное дело — устраивать консилиум после обхода, и неважно — где это будет происходить.

Но сейчас Аля думала иначе. Остановившимися глазами она смотрела вперед, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающихся фигурах в белом. Те более чем оживленно размахивали руками, вполголоса переругивались и бросали по сторонам взгляды украдкой.

— Что-то случилось? — спросила Алевтина, все же найдя в себе силы подойти поближе.

Тишина, воцарившаяся после ее вопроса, была более чем красноречивой.

— Что-то случилось… — ответила она себе еле слышно. — Он жив?

Лечащий врач опомнился первым. Судорожно дернув головой, он изобразил кисловатую улыбку и виноватым речитативом пробормотал:

— Понимаете… В его возрасте инфаркт…

Никто не мог предположить, что такое случится…

— Так что именно случилось?.! — ей пришлось немного повысить голос, дабы сподвигнуть отчаянно трусившего эскулапа на откровение. — Он жив?!

— К сожалению… — Доктор развел руками, и по его губам вновь скользнула конвульсивная улыбка. — Медицинская сестра зашла буквально через три минуты после вызова, но было уже поздно. Он скончался…

Выставив вперед трясущуюся руку, Аля оттолкнула стоящего на ее пути врача и ворвалась в палату. Полумрак не сразу позволил ей разглядеть его. Иван не любил яркого солнца, бившего в окна до полудня, поэтому жалюзи были приспущены. Лицо уже кто-то накрыл простыней, но вот про руки забыли. Они безвольно лежали вдоль туловища с судорожно сжатыми в кулаки пальцами.

— Я могу взглянуть на него? — шепотом спросила она у кого-то, шумно дышащего ей в затылок.

— Да-да, конечно, — пискнула молоденькая сестра, приставленная к палате Ивана.

Аля медленно подошла к кровати и отвернула край простыни. Она ожидала увидеть все, что угодно, но только не выражение беспросветной злобы на застывшем лице. Боли — да. Освобождения от мук — быть может. Но только не злобы. Губы его были плотно сжаты. Глаза сомкнуты так, будто он зажмурился от яркого света. Подбородок неестественно выдвинут вперед.

Такое выражение лица появлялось у Ивана всякий раз, когда он испытывал растерянность и раздражение перед тем, с чем справиться был не в силах.

— Он не хотел умирать, — Аля всхлипнула, возвращая край простыни на место. — Я знаю это… Он был страшно зол на что-то или на кого-то…

Она резко обернулась и вперила немигающий взгляд в переносицу побелевшей как полотно медсестры.

— Где вы были?! Почему вас не было рядом, когда он скончался?! Я разговаривала с ним вчера. Он был бодр. Не скажу, чтобы весел, но и не озабочен. Все было в норме. Понимаете?! Что могло произойти?! Кто-нибудь посещал его сегодня?!

Молоденькая девушка попятилась и судорожно сглотнула:

— Понимаете… Вчера у него с женой был крупный разговор…

— Я это знаю. Я была у него после ее визита. Это совсем не то, от чего умирают!

— Но она потом вернулась… — Девушка облизала розовым язычком пересохшие губы и продолжила:

— Она подслушивала ваш разговор. А вечером, поздно уже было, она вернулась. Она кричала, кому-то угрожала. Может быть, даже вам, потому что я отчетливо слышала «сука». Простите…