Приблизив ухо почти к самому изголовью, Женька вся обратилась в слух, надеясь узнать причину столь странного состояния соседки. Но то, что ей поведала баба Маша, повергло девушку в состояние, близкое к шоку.
— Этого не может быть!!! — только и смогла выдохнуть она после получасового откровения старой женщины. — Вы не отдаете себе отчет в том, что говорите!!!
— Не тарахти, — скривились в подобии улыбки бескровные губы. — Пообещай, что выполнишь мою просьбу!..
— Но ведь у вас есть сын! Вы мне рассказывали… — попыталась возразить Женька. — У него могут быть свои взгляды на этот счет.
— Не хочу слышать про этого ублюдка! — скомкала баба Маша тонкую холщовую кофточку на груди. — Он уже давно отказался от меня. Так пусть теперь пожинает то, что посеял.
С последним девушке трудно было согласиться. Зная из недавних откровений историю соседки почти доподлинно, она в глубине души понимала сына-отступника. Крути не крути, а иметь матерью женщину, состоящую на службе у дьявола, мягко говоря, не совсем приятно…
Тихий хрип отвлек Женьку от размышлений. Внимательно вглядевшись в заострившиеся черты, девушка по-настоящему испугалась. Сквозь неплотно сомкнутые веки проглядывали желтоватые белки, костяшки пальцев побелели, а дыхание все реже и реже вырывалось из старческой груди.
— Эй, баба Маша, — потрясла она соседку, но та никак не прореагировала. — Господи, что же мне делать?!
Мысли Женьки заметались. После страшной трагедии, пережитой ею почти год назад, удивить ее видом мертвого тела было бы трудно. Но подобное соседство не особенно и воодушевляло.
Подлетев к двери, Женька изо всей силы шарахнула по ней кулаком.
— Эй, там! Кто-нибудь, откройте! — прокричала она, нагибаясь к замочной скважине. — Здесь человек умирает!
Спустя несколько минут ключ в замке ржаво заскрипел, и на пороге выросла безобразная физиономия Сереги-Мопса.
— Чего орешь, Дошлая? — процедил он, почти не раскрывая рта. — В карцер захотела?
— Баба Маша умирает! — выпалила Женька, оставив без внимания Серегины угрозы. — Врача надо!
— Зачем ей врач, если она умирает? — почти искренне удивился Серега-Мопс, но все же прошел в глубь камеры и постоял несколько мгновений над затихшей к тому времени старушкой. — Она вроде уже издохла. Ладно, сейчас…
Он почесал волосатый загривок и, потоптавшись у порога, скрылся за дверью.
Женька обхватила себя руками и принялась маршировать по камере. На языке уголовников это называлось «тусоваться». Почему именно так, она не понимала, как не понимала и многого другого из тюремной лексики.
Время тянулось бесконечно медленно. Стрелки часов, казалось, замедлили свой бег, изнуряя ее ожиданием.
За телом соседки пришли лишь через два часа. Два мрачного вида санитара в халатах деловито поворочали труп с бока на бок и, сбросив его на пол на заблаговременно подставленные носилки, вынесли вон.
После их ухода, устало опустившись на нары, девушка смогла наконец перевести дыхание. Она обхватила руками поджатые к подбородку колени и надолго задумалась. То, что сообщил ей адвокат, не могло не радовать, хотя, с другой стороны, это могло повлечь за собой и новые проблемы. Выйди она сейчас на волю, что ждет ее там? Ни дома, ни друзей. Женька тяжело вздохнула и рухнула лицом в подушку. Слезы сами собой прихлынули к глазам, и она разревелась. Причиной ее слез не была жалость к самой себе, это были слезы отчаяния и растерянности перед суровыми реалиями ее нелегкой жизни.
За этим неблагодарным занятием и застал ее Иван Сергеевич. С грохотом отшвырнув тяжелую дверь, ворча себе под нос что-то неразборчивое, он прошел на середину камеры.
— Кого оплакиваем? — нелюбезно поинтересовался он, останавливаясь в изголовье у девушки.
Вытерев глаза, Женька пару раз хлюпнула носом и нехотя поднялась. Опер крутнулся на каблуках, несколько раз щелкнул себя резиновой дубинкой по голенищу сапога и обрушил на нее целый град вопросов:
— Что тебе сказал адвокат? О чем вы там шептались целых полчаса? Что было в той записке, которую он сунул перед уходом себе в карман? Молчишь, сучка?!
Ошалело хлопая глазами, Евгения переводила взгляд с опера на охранников, застывших изваяниями у него за спиной, и не находила, что ответить.
— Я, я… — попыталась что-то пролепетать в ответ девушка.
— Знаю, что ты! — рявкнул он, подходя к ней поближе. — Говори, или — ты меня знаешь!..
— Он написал, что я ему очень нравлюсь! — выпалила Женька молниеносно родившийся ответ. — Да, да! Не улыбайтесь!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу