Галина Романова - В любви брода нет

— Очуметь можно просто! — пробормотал Назаров, потирая вспотевший от волнения лоб. — Это же бомба с часовым механизмом, Ален!

— Ага, только завод получился такой вот долгоиграющий, аж в целых десять лет… — недобро улыбнулась она. — Ну да ничего, возмездие его настигнет. И не поможет ему ни тесть его, ни жена-журналистка, ни погоны, что он заимел. Сейчас Саня приедет, и вы поговорите…

Сына Вани Самойлова Назарову пришлось ждать довольно долго. Они успели с Аленой поужинать, убрать все со стола и вместе перемыть посуду. Потом долго листали семейные фотоальбомы и вспоминали, вспоминали, вспоминали без конца. Когда и это занятие исчерпало себя, принялись смотреть телевизор, мало понимая, что происходит на экране, и обмениваясь обрывочными фразами.

— Как думаешь, они и правда живы? — спросила Алена, имея в виду Верочку и ее сына.

— Думаю, да. Надеюсь на это, Алена, иначе мне и жить незачем.

— Я-то живу, — произнесла она задумчиво, со вздохом.

— Угу… — откликнулся он, соглашаясь и глядя на экран, и не понимая там ни бельмеса.

— А звонил, как думаешь, кто? Степка или Михайлов?

— Вот тут не знаю наверняка. Мы с Коротковым налоговую проверку в «Тагриус» организовали. Доложили, что Инга Витальевна, кстати, в прошлом имела судимость.

— Да?! Подобралась компания…

— Ага, так вот она сворачивает свою деятельность. Думаю, решила в теплые края податься. Верочкина квартира, видимо, была последним их делом. Только вот никто туда пока не заселился… Кстати, кровавые дела свои они вершили тесным кругом. Очень тесным.

— Инга эта самая, Михалыч, Степка в прикрытии, а еще кто?

— Секретарша пропала. Ребята из налоговой утверждают, что пропала неожиданно. С вечера еще работала, а потом, по слухам, просто не вышла на работу. Кадровичке Инга принесла ее заявление об уходе, напечатанное на компьютере. Как тебе?

— Думаешь, подчищают?

— Думаю, да, раз Инга собралась свернуться.

— Кто же тогда будет следующим? — Алена впервые за время их диалога обернулась к нему. — Уж точно не Степка, он ключевая фигура.

— Не знаю, Алена! Сам ничего не знаю! И так одни догадки. Брожу в полной темноте. Ни одной зацепки, ни одного факта, кроме косвенных… А это, по словам Короткова, одни эмоции.

Алена вдруг сорвалась с места и быстрым шагом подошла к окну. Резко отдернула тюлевую занавеску и с явным облегчением пробормотала:

— А вот и сынок мой подъехал. Слава богу… Слава богу…

Своего тезку Назаров совсем не узнал. И в первое мгновение едва не ахнул, настолько тот стал похож на своего покойного отца. Высокий, темноволосый, голубоглазый, с приятной открытой улыбкой. Плечи широченные, мускулатура такая, что сквозь ткань пиджака проступает, и пожатие руки твердое и надежное.

— Здорово, дядь Саш! — Самойлов-младший облапил Назарова, так сдавив ему бока, что тот еле слышно застонал. — Постарел, постарел… А чего к нам так давно не заглядывал? Мам, я поужинал, а вы?

— Да, сынок… Ты давай переодевайся, у дяди Саши к тебе дело.

Самойлов-младший стянул с себя пиджак, рубашку и ушел минут на десять в душ. Вышел оттуда с зачесанными наверх влажными волосами, свежевыбритым подбородком и с удивительно трогательной Ванькиной улыбкой.

— Как же ты похож на отца! — не выдержав, воскликнул Назаров. — Просто одно лицо.

— Мама вам уже все рассказала? — спросил тот, присаживаясь на диван рядом с Сан Санычем.

— Да. Рассказала. Только и я ей кое-что рассказал. И наши с ней повествования удивительным образом переплелись, Саша. Ты вот послушай меня сейчас, а потом мы уже вместе подумаем, что можно и нужно будет сделать.

Сан Саныч почти слово в слово повторил свой рассказ. К финалу так разнервничался, что принялся расхаживать по их тесной гостиной, совсем не замечая, как от его тяжелых шагов позванивает хрусталь в старомодной стенке.

Самойлов слушал, почти не перебивая. Пару раз задал вопросы по существу, а все остальное время лишь молча внимал.

— Вот такие дела, прикинь! — Назаров остановился против дивана, где сидел Саня Самойлов. — Что делать теперь, а?!

— Подведем итоги, дядь Саш, — задумчиво проговорил Самойлов-младший, пощипывая себя за правое ухо, в точности повторяя излюбленный жест отца. — Кто-то, по подозрениям Михайлов, звонит Хитцу с требованием выкупа…

— Почему Михайлов, а не Степка? — встряла Алена.

— Не станет Баловнев рисковать своей карьерой и башкой таким вот наглядным образом. Думаю, что он сейчас совершенно спокоен и доволен собой. Операция по продаже последней квартиры завершена успешно. Налоговая проверка никаких нарушений не нашла. Все чисто. Большая жирная точка в их бизнесе, думаю, поставлена. К чему ему так откровенно рисковать? Он совершенно точно полагает, что последние жертвы их махинаций мертвы.