Галина Романова - В любви брода нет

— Она могла прийти в булочную за час до вас. И за пенсией так же. Может быть, она за что-то на вас рассердилась и не хочет больше встречаться с вами…

— Анна?! На меня?! Да вы что, Сашенька?! Она же ангел! Она и сердиться-то не умела, — перебила его Зоя Ивановна. — Нет, она пропала, совершенно точно!

— Откуда такая уверенность? — Назаров вернулся за свой стол. — Ну вот откуда?!

— Оттуда! — огрызнулась Севастьянова и забарабанила сухонькими пальчиками по столу. — Я узнала на почте три дня спустя, что она так и не пришла за деньгами. Узнала там же ее точный адрес, потому что в гостях мы друг у друга никогда не бывали, и пошла к ней домой. А там!..

— Что там? Обезглавленный труп вашей приятельницы? — не совсем удачно пошутил Назаров.

— Не смешно!.. Нет там никакого трупа. Там уже живут другие люди! — Зоя Ивановна вдруг подняла на него несчастные стариковские глаза и отчетливо всхлипнула. — Я подняла шум, а они мне в нос документы сунули.

— На квартиру?

— Да!

— Ну вот, чего же вы тогда бурю в стакане воды поднимаете? Ваша приятельница продала квартиру и уехала. Вы же сами говорили, что у нее родня где-то на Украине, кажется.

— Продала! Уехала! — Зоя Ивановна недовольно поджала губы. — Никому ничего не сказала. Кошку свою во двор выбросила. Пенсию не перевела по новому месту жительства. Кто так делает?!

В словах Севастьяновой была логика. Пускай от рассказов Анна Степановна могла и воздержаться, да и кошку могла запросто отпустить на улицу. Маловероятно, конечно, но возможен такой вариант. Но вот чтобы пенсию оставить…

— Гм-мм, а если она решила, что денег, вырученных за квартиру, ей вполне хватит, а с переводом денег за рубеж могли возникнуть проблемы, то… — проговорил он, слабо в это веря.

— Ага! Может, и так. Тогда где она? — Зоя Ивановна прикрыла сморщенной ладошкой глаза. — Она же должна была уехать к сыну на Украину.

— Так она, может, и уехала.

— Не уезжала. Я третьего дня снова ходила на ее бывшую квартиру. Попросила новых жильцов всю почту мне передавать, якобы по просьбе старушки. Они мне корреспонденцию и передали.

— И что там? — Назаров против воли зауважал въедливую старушку.

Таких бы дотошных следователей побольше, не токовали бы «глухари» стаями на полках.

— А там письмо от сына. Я его взяла — и на главпочтамт. Дошла до начальника, и через Москву мы вышли на справочную города, где сын Аннушки проживает. Нам по адресу, указанному на конверте, нашли его номер телефона. Я и позвонила…

— И что?! — История переставала казаться пустяковой.

— Нет ее! Хотя должна была быть. Еще с неделю назад должна была приехать. У младшей внучки свадьбу в прошлую субботу праздновали, и Анна собиралась к ней обязательно. А ее нет!

— Что говорит ее сын?

— А ничего не говорит. Разволновался и сразу засобирался приехать. Еле его отговорила. Со слов Анны, живут они там не очень. Она наверняка и квартиру решила продать, чтобы помочь им материально. Ой, беда, беда, Сашенька! — Зоя Ивановна вытерла слезы, застрявшие в глубоких морщинах, обстоятельно высморкалась и, пряча платок в сумочку, потребовала: — Вы должны с этим разобраться. Обязательно! Вашим глупым мордастым коллегам нет никакого дела до пропадающих без вести старушек. Им лишь бы поржать.

— Ну, зачем вы так, Зоя Ивановна! — воскликнул Назаров, стараясь казаться обиженным, но прекрасно в то же время понимая, что сам бы десять лет назад отослал старушенцию куда подальше.

— Ладно вам, Сашенька. Знаю я… Только… — Она вдруг опасливо оглянулась на дверь. — Думаю, что дело куда более серьезное. И одним грабежом пенсионерок они не обойдутся. Сейчас же что творят с недвижимостью, с ума сойти можно! Это же мафия просто какая-то!.. А вам нужно подключиться. Непременно. Послушайтесь совета старой партийной активистки, Сашенька. Если вы поймаете рыбку в этой мутной воде, то, возможно, вернетесь туда, откуда ушли в свое время.

Ну что ты с ней будешь делать?! Назарову ничего не оставалось, как только развести руками. А с другой стороны, у Севастьяновой полгорода ходило в знакомых, а вторая половина в должниках. Она в свое время многим составила протекцию — кому в институт, кому по службе, кому с жильем помогла. Осведомленности ее удивляться не приходится. Старушка стоила того, чтобы с ней считались.

— Ладно, — скрипя зубами проговорил Назаров, сам не зная, зачем взваливает на себя лишнюю ношу. — Я попробую навести справки.

— Нет. — Ее крохотная ладошка весьма ощутимо опустилась на край его стола. — Никаких справок. Пора действовать. Мне что, вас учить, как надо работать?!