Галина Романова - Окно в Париж для двоих

В тюрьму он не пойдет! Так он решил сегодня, когда эта гадкая баба взяла да выжила. Он станет кромсать всех направо и налево. Он будет убивать всех без разбора, даже тех, кто был ему до этого по-настоящему дорог, но в тюрьму не пойдет. Там гадко, там плохо, там бесперспективно.

А чтобы этого с ним не произошло, сегодня ночью он пойдет убивать. Да! А что делать?! У него не было иного выхода!

Старые спортивные штаны, в которых он пошел грабить минувшим днем генеральскую квартиру, были выстираны от крови. На батарее почти полностью просохли. Оставалось чуть влажным место, где в три ряда шла резинка. Ничего, не замерзнет. Ночь обещала быть горячей.

Он встал у зеркала, включил яркую лампочку над головой и начал приклеивать бороду. Второй раз за день! Кожа от клея чуть пощипывала, наверняка завтра утром подбородок и скулы покроются сыпью. Это нехорошо. Этому придется находить объяснение, если кто спросит.

Приклеил, маленькой расческой пригладил искусственные волоски и принялся за брови. Их тоже надлежало загустить и опустить чуть ниже своих собственных. Чтобы они нависали над глазами, мешая их рассмотреть. И парик. Сегодня нужен будет парик. Ночью в отделение хирургии в вязаной шапочке не пройдешь. Шапочка на нем будет, но не вязаная. Белую он приготовил, вместе с таким же белоснежным халатом. И даже успел вышивку на кармане сделать, обратив сегодня внимание на то, что врачи различных отделений красуются с вышивками. Прошлый век, но зато надежно защищает от посягательств. Никто уже после прачечной халаты не перепутает.

Халат с шапочкой в пакет. Спортивные штаны надел сразу на себя. Прямо поверх брюк. Их сегодня придется снова вымазать кровью, и не один раз, и придется-таки от них избавляться. А, не беда, сожжет где-нибудь на пустыре. Вместе с халатом, шапочкой и сожжет.

Грим понравился. Все легло безукоризненно. Теперь нужно было выбраться на улицу, не попадаясь на глаза соседям. Это тоже не беда, не первый раз. И прямиком к больнице, благо недалеко идти…

Иван Александрович идти домой отказался наотрез. Охранник чуть не на коленях умолял его отправиться домой, отдохнуть, все бесполезно. Уперся и точка.

— Мне и здесь неплохо, — стоял старик на своем. — Ты мне вот лучше этот диванчик к ней в палату перетащи, дружок. И можешь смело подремать часок-другой. А потом уже и я подремлю.

Диван из коридора в палату?! У бедного малого аж спина вспотела. Как, скажите на милость, он это проделает?! Его медицинская сестричка, сурово косившая все время в его сторону, моментально к ответу призовет. Настучит тут же дежурному хирургу, и вдвоем они из него начнут веревки вить.

А старый чудак стоял на своем.

— Тащи диван в палату! — приказал и даже ногой топнул, раздражаясь такому неповиновению.

Пришлось идти на пост к медсестре, объяснять ситуацию, просить о снисходительности и понимании. Она поняла и помчалась по отделению разыскивать дежурного хирурга. Без его разрешения не могла ничего позволить, при всем своем уважении. Хирург проникся и разрешил.

— Ну вот, дружок, а ты переживал, — удовлетворенно улыбаясь, проговорил Иван Александрович, устраиваясь поудобнее на крохотной подушечке, выделенной ему из личного сестринского реквизита. — Давай сначала я подремлю, а потом уже и ты. Идет?

Ему дремать и не положено. Не для того он тут приставлен, чтобы свои полномочия на стариковские плечи перекладывать. Велено охранять, будет охранять. Кофейку бы, правда, не помешало. Слышал, на первом этаже соседнего диагностического отделения есть автомат. И кофе вроде бы там отменный. А в кафетерии еще, медсестра сказала, почти всегда горячие пончики и блинчики. Пакетика с дюжиной и того и другого ему бы как раз на все дежурство и хватило. И еще два громадных пластиковых стакана с кофе. Это было бы дело. Он же без ужина сегодня. Сорвали прямо из дома, прямо с хоккейного матча. А когда хоккей, он есть ничего не может. Он болеет за любимую команду и грызет леденцы.

Болел, и тут звонок! И ужин, что приготовила ему терпеливая подруга, так и остался в духовке.

Нет, за кофе идти надо, и за пончиками тоже.

— Слушай, малышка, — охранник проникновенно оскалился, нависая над хрупкой девушкой. — Ты покарауль минут пять-десять, а я пока за кофе сгоняю. Идет?

— Нет проблем. И мне заодно кофе принесешь? Глаза слипаются, второе дежурство без смены.

— А что так?

Он уже достал из шкафа в углу коридора свою куртку, повесил туда выделенный ему хирургическим отделением халат и мысленно пересчитывал деньги в бумажнике.