Галина Романова - Черт из тихого омута

Его ввели в опорный пункт при вокзале, тут же обыскали. Фальшивые паспорта сразу изъяли и оставили сидеть со связанными руками и под охраной. Никаких вопросов никто ему пока не задал. Ждали кого-то, наверняка ждали.

Следователь явился почти через час. Не вошел, а влетел, едва не сбив с ног торчащего перед Кириллом охранника. Охватил взглядом все сразу и тут же без переходов съездил кулаком Кириллу по физиономии.

— Сука! Убить тебя мало!

— Убей, чего же, — ухмыльнулся Кирилл, сплевывая себе под ноги. — С вас, с ментов, взятки всегда гладки.

— Заткнись лучше! А то прострелю башку твою пустую и отрапортую, что ты убит при попытке к бегству, понял, гад?!

— Понял, не дурак.

Кирилл смотрел на молодого следователя и ждал вопросов о Соне. Он узнал следака, именно этот субъект за ней приезжал три дня назад и увозил потом в отделение. Чего он медлит и не спрашивает? А, понятно. Ждет заключения экспертов об их паспортах.

Кружилин не стал ждать. Сел напротив Кирилла и прорычал тому в лицо:

— Где она? Где твоя сообщница, скотина?! Веришь, нет, удавить тебя хочется вот этими вот руками!

— Верю, чего ж не верить, — хмыкнул он. — Только не сообщница она мне. Тут ты малость загнул, командир.

— Покрываешь?

— Чего мне ее покрывать, если я тут перед тобой только по ее милости! Видал бы ты меня, если бы не она, как же!

— А чего же так? — Кружилин озадачился и обрадовался одновременно. Он был еще очень молодым следователем. Очень молодым и еще очень верящим в то, что хороших людей все же на свете больше. И к Соне, по его тайным размышлениям, как ни к кому другому, была применима презумпция невиновности. Не мог он поверить, что она злодейка! Свидетельство Ребриковой хоть и в малой степени, но все же это подтверждало. Он, правда, с ней еще не успел поговорить как следует, передав женщину с рук на руки конвоирам, но, пока ехали из ее пригорода до отделения, выяснил это абсолютно точно: Ребрикова намеренно оболгала Перову. Оболгала из мелочной бабской ненависти. Больше ни о чем они поговорить не успели, так как его срочно вызвали звонком на железнодорожный вокзал. Мог ли он мечтать, что сегодняшний день будет так богат на сюрпризы!

— Записывай координаты, командир. А то загнется девка с голоду, пока ты тут из меня будешь правду выколачивать. Пошли туда кого-нибудь и передай ей, что она молодец… Что все у нее получилось…

— Что именно? — Кружилин Игорь взял ручку с бланком протокола допроса на изготовку.

— Сдать меня куда надо, елки! А то ты не понимаешь! — фыркнул Кирилл. — Она же намеренно меня на вокзал отправила! Про коробку молчала до тех самых пор, пока я ее из города не собрался увозить. Последний козырь, значит, разыграла. Молодец…

— А зачем же она тебе, сволочь, понадобилась? Зачем ты ее из города собрался увозить? Зачем из-под стражи освобождал? Какой тебе в ней интерес? — Следователь с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на задержанного с кулаками. Видеть перед собой виновника гибели его ребят! Смотреть в его наглые, циничные глаза и при этом оставаться безучастным — это было выше его сил. — Как бы я тебе сейчас врезал, мразь!

— Ладно, командир, ты зубами-то на меня не скрипи. Успеешь еще отыграться за коллег своих. Лучше девочку из гаража вытащи. А все остальное я тебе без понтов расскажу.

Кирилл обреченно вздохнул: гараж был явочным, братва никогда ему не простит того, что он так неграмотно сдал их точку, но выбора не было. Там была Сонька. И, наверное, первый раз за всю сознательную жизнь он стоял перед выбором: поступиться или «поступить». Перевес был в пользу последнего. Поступиться ею он бы не смог. И хотя понимал, что его благородство вряд ли будет когда-нибудь Соней оценено, что в тюрьме его откровения ему могут стоить ему жизни, он рассказал все.

— Вот, теперь ты все знаешь, — закончил он свою исповедь, понимая, что только что подписал себе смертный приговор. — Бабку ту не убивал, ни к чему мне это было.

— Да ну ладно! — фыркнул Кружилин недоверчиво, убирая в папку протокол допроса, собственноручно подписанный арестованным. — Такого-то свидетеля, да не грохнуть?! Тут ты малость того…

— Может, и стоило ее убрать. Не до того мне было, понимаешь? Решил все с нуля начать, и вновь — не получилось! Так-то вот, гражданин начальник. Раз в жизни хотел соскочить, и то не вышло! Судьба, что ли, такая у меня?

— Не судьба, гадина! Ни черта не судьба! — Игорь сделал знак увести заключенного и уже в спину ему проговорил: — Это сущность твоя подлячая с тобой шутку сыграла. И больше ничего! И на жалость ты зря давишь, к таким, как ты, у меня ее не было и не будет.