Марина Серова - Дожить до завтра

Я кинулась к двери — стальная, на автозапоре! Окна — в решетках! Коридор? Стоп! У него должно быть оружие! Я кинулась к оседающему на пол Хрящу, но почувствовала, как мне передавили горло и потащили вперед спиной.

— Бл!.. — заорал кто-то над трупом Хряща. — Чем его?!

— Все нормально — «макаровым»!

— Тащи эту суку наверх!

Меня поволокли за горло вверх по ступенькам. Посадили на стул. Осмотрели горло. Обмотали кисть полотенцем и пристегнули наручником к батарее.

— Да что ты с ней так возишься?! — крикнул Сечкин, прижимая к лицу окровавленный платок. — Что, сука, думаешь, вокруг пальца меня обвела?! Самая крутая?! Вы-куси! — На какой-то миг он совершенно потерял самообладание, но постепенно пришел в себя. — Ну что у тебя, Михалыч, все?!

— Да, шеф. Вот ее оружие.

Я смотрела во все глаза: мой «макаров» во всем этом представлении тоже играл какую-то роль. Они точно были в нашей квартире вскоре после меня…

— А ты ведь и Хряща знаешь! — наклонился надо мной Сечкин. — Очень интересно! А он, гнида, ничего не сказал… Что, уже из себя девочку не строим? Или еще строим?

— Он с моим «бывшим» служил, — не сдавалась я. — Конечно, я его знаю. Что вам от меня надо?

— Уже ничего, — усмехнулся Сечкин. — Я так понимаю, и сотовый не твой, и вот этот «макаров» не твой. Верно?

— Вы что?! — «не выдержала» я. — Откуда у меня пистолет?

— Вот и мне интересно, откуда? А теперь, — Сечкин развел руками, — уж извините…

Ситуация поворачивалась против меня. Рассчитывать было больше не на что.

— Как вы так можете?! Вы даже не знаете, кто я! — Я постаралась вложить в эту фразу как можно больше двойного смысла.

— Я знаю достаточно. Ты шпионила полтора часа назад под этим забором, и ты не из ФСБ и не из ГРУ.

— Откуда вам это известно? — не сдавалась я.

— Оттуда. — Сечкин повернулся к Михалычу. — Пригласи полковника и уезжай. Бойцов забери.

— Ладно, — согласился Михалыч и вместе с хромающим Борцом вышел за дверь.

Я примерилась: отсюда, от батареи, я не доставала Сечкина ногой совсем чуть-чуть — сантиметров шесть-семь. Вот если бы он наклонился… Для меня еще ничего не было закончено… пока.

Послышался звук пружинистых легких шагов. Я искоса глянула на дверь — там стоял человек, которого Сечкин назвал «полковником». Его лицо почему-то было мне знакомо. Он тоже очень пристально смотрел на меня. Я перешагнула какую-то черту внутри, когда уже ничего не боишься. Все сплелось в один гигантский клубок: убитый в городе Воскресенске Петя Скачков, далекая горная речка, мертвый Сека на загаженном голубями полу, Сечкин на фотографии из альбома Ивана Турсунбековича, оседающий на пол Хрящ…

— Все, полковник, — встал из-за стола Сечкин. — Вот ее «макаров». — Он нагнулся и снова вытащил из ящика стола мой пистолет. — Бензин — там, где ты сказал поставить.

«Сейчас бы я его достала!» — пронеслось в голове. Я как последняя дура верила в хороший исход до самого конца.

— Время потеряли, — безразлично произнес полковник. — Экспертизу они закажут серьезную.

— Ничего, полковник, ты, главное, постарайся! Чуть больше бензина… Они все равно раньше чем через четыре часа сюда не доберутся. А то и через пять-шесть… Бензинчика побольше! — Сечкин то ли куражился, то ли торжествовал. — Все, я поехал, дальше — сам!

Сечкин вышел из-за стола, и тут же раздался слабый, но отчетливый хлопок, и он откинулся назад и упал спиной на стол. На стене медленно оплывала большая красная клякса.

Полковник подошел ко мне, достал ключ и отстегнул меня от батареи. Я стащила полотенце с кисти и посмотрела ему в глаза — снизу вверх.

— Я тебя, Юля, сразу узнал…

Я застыла.

— Ты ведь Юля? — спросил он.

Я кивнула. Это было, как на водонапорной башне в Воскресенске. Вот так же, за минуту до предполагаемой печальной развязки, перед Скачковым появилась я. «Ты ведь Петя?» — спросила я его, и он так же кивнул мне в ответ. И еще целые сутки после этого жил, веря, что самое страшное позади.

— Как там отец? — спросил полковник, пододвинул ко мне стул и сел напротив.

И тогда я вспомнила.

Мне было десять лет, и мы только что переехали в Фергану. В воскресенье я пошла вместе с папой в офицерское общежитие. Он не хотел меня брать с собой, но я закапризничала, и папа сдался. Полковника звали так же, как и моего отца, — Сергей, и мне это не нравилось.

Дядя Сережа был там, возле общежития, он только что спрыгнул с турника, подошел к отцу и спросил:

— Ну что, Серега, надумал?