Марина Серова - Ночной стрелок

Водитель отправился вместе с нами, захватив с собой канистры с бензином, — он должен был помочь столкнуть на воду катер — Беднов пользовался им крайне редко, и тот стоял на глухом приколе.

Я в этих мероприятиях участия не принимала — стоя в сторонке, я с бесстрастным видом посматривала по сторонам, кутаясь в кожаную куртку с поднятым воротником, — ни дать ни взять разочарованная любовница, которую сумасшедший мужик вытащил из теплой постели ради сомнительных радостей утренней рыбалки.

На самом деле меня интересовала каждая подробность на станции и вокруг. Углов мог решить свою проблему уже здесь — в принципе ничто ему не могло помешать. Все были слишком заняты своими делами и разобщены — если бы в этом тумане кто-то из лодочников упал, сраженный стрелой, пожалуй, остальные этого просто не заметили бы.

Но постепенно я пришла к выводу, что на лодочной станции нам ничего не угрожает — как ни парадоксально, по тем же самым причинам, по которым это место идеально годилось для убийства. Из-за тумана стрелку пришлось бы подобраться к причалам как можно ближе, а это было довольно рискованно — его могли заметить, а при наличии оружия и обстрелять. Быстро уйти среди всех этих загородок, дощатых ступеней, цепей было не так-то просто. А оружие у меня имелось. Под кожаной курткой на портупее моей собственной конструкции у меня висел 9-зарядный «иерихон» — я могла выхватить его за считанные доли секунды.

Этот пистолет нигде за мной не числился — это был трофей, воспоминание об одном деле. И сегодня я была намерена пустить его в ход.

Еще одно обстоятельство убеждало меня, что Углов не будет околачиваться в районе лодочной станции. Я полагала, что вернее всего он постарается ночью угнать отсюда лодку и будет ждать нас где-нибудь по пути, у берега, наблюдая за фарватером в бинокль.

На реке нам тоже вряд ли стоит чего-то опасаться. Даже виртуоз арбалета не сумеет попасть в цель, если та находится в лодке, подпрыгивающей на волнах, а сам виртуоз находится в такой же лодке, которой еще вынужден и управлять.

Я была уверена, что Углов предпочтет следовать моему плану. Убедившись, что мы действительно направляемся в намеченное место, он просто проводит нас на почтительном отдалении, а уже на острове возьмется за нас вплотную. Скорее всего на нашем катере он и поплывет дальше — возвращаться ему нет никакого смысла.

От моих мыслей меня отвлек Беднов — он окликнул меня и предложил взойти на борт судна. Катер уже покачивался на воде, нагруженный нашими пожитками. Я разулась и быстро забралась в белоснежную посудину, металлические бока которой были покрыты холодными каплями росы.

Беднов махнул рукой водителю и завел мотор. На малых оборотах мы пересекли небольшой заливчик и вышли на широкое русло Волги. Беднов прибавил газу, и катер помчался, разрезая носом тяжелые серые волны.

Первое время мы продолжали молчать. Беднов, сжимая рулевое колесо, пристально смотрел вперед, словно совершенно позабыв обо мне. Я же по-прежнему поглядывала вокруг.

То там, то здесь из тумана выступали силуэты несущихся по воде лодок. За кормой у них рассыпались белые бурунчики. Русло в этом месте было широкое, и суденышки держались на почтительном расстоянии друг от друга. Во всяком случае ни одно из них не делало попыток сближения с нами, а берега были затянуты туманом и казались совершенно безжизненными.

Мы уже давно покинули пределы города, когда начало подниматься солнце. Заалели, а потом сделались голубыми небеса, растаял туман, и на водяных бурунчиках вспыхнули золотые искры. Быстро начинало теплеть.

Некоторые лодки давно оторвались от нас, другие безнадежно отстали, и мы штурмовали фарватер, казалось, в полном одиночестве. Беднов держался середины реки, и берега были от нас довольно далеко. Иногда нам попадались на глаза пришвартованные у берега лодки, люди рядом — но никто не выказывал никакого желания пуститься за нами в погоню.

Поневоле я начинала беспокоиться — меня не покидало ощущение, что события выходят из-под контроля. До сих пор мне не удавалось засечь ничего подозрительного, и именно это казалось подозрительнее всего. Настроение у меня начинало портиться.

Совсем обратное происходило с Бедновым. С появлением первых лучей солнца он немного оживился, а теперь, когда солнце светило вовсю и под килем катера сверкала голубая волна, он заметно повеселел и даже пару раз улыбнулся мне.

— Надеюсь, вы захватили с собой бинокль? — спросила я.