Марина Серова - Ночной стрелок

— Не скажу, что вы быстро соображаете! — мстительно заметила я. — Но лучше поздно, чем никогда. Еще раз прошу — отзовите своего Сашу назад.

Беднов устало улыбнулся.

— Я сказал, что начинаю задумываться, — ответил он. — Но это не значит, что ваши слова меня убедили. Все останется, как есть.

Мне надоело препираться с этим барином. В конце концов, он и ночной стрелок связаны какой-то тайной, которая прочнее железных цепей, и, пока она существует, им друг от друга никуда не деться. Уже утром Беднов прибежит ко мне и попросит о помощи.

— Хорошо, не буду отнимать у вас драгоценного времени! — сказала я, вставая. — Когда понадоблюсь — звоните!

— Я так и сделаю, — серьезно пообещал Беднов.

Он проводил меня до машины и пожелал спокойной ночи. Я пожелала ему того же и выехала со двора. Стальные ворота захлопнулись за мной.

Не раздумывая, я поехала на южную окраину города. Это было рискованно, но и сидеть, бездействуя, я тоже не могла. Беднов настолько боялся, что о его золотых днях узнает кто-то еще, что тоже пошел на неоправданный риск. Мне было ясно, что спецназовец Саша получил задание ликвидировать неведомого арбалетчика, но я была уверена, что тот даст Саше сто очков вперед. Наверняка он ожидает чего-то подобного и принял меры.

Беспокоить среди ночи Грома я не стала. В моем распоряжении было слишком мало времени. Если мы затеем операцию без четко продуманного плана, то попросту можем спугнуть этого человека — он затаится и будет действовать еще осторожнее. А самое главное, что меня смущало, — даже арестовав этого человека, что мы ему предъявим — убийство собаки? Телефонные звонки? У нас нет на него никакого компромата. То есть, возможно, он имеется у Макарова и компании, но это тоже вряд ли, раз они предпочитают таскать каштаны из огня нашими руками.

За такими неутешительными размышлениями я доехала до окраины города, где было так неуютно и темно, что не хотелось выходить из машины. Вокруг тянулись целые кварталы, огороженные глухими заборами из бетонных плит, из-под которых пробивался репейник. За заборами громоздились какие-то темные ангары и стальные конструкции. Редкие огоньки, рассыпанные среди мертвого пейзажа, ничего не освещали, а только резали глаз. Вокруг не было ни души. Отсюда я должна была дальше двинуться пешком.

Младенцу было ясно, что ночной стрелок будет караулить каждое движение в занятом им районе. У меня не было полной уверенности, что мне и на своих двоих удастся проскользнуть незамеченной, а ехать на машине было полным безумием.

Я поставила машину в тени бетонного забора, заперла ее и смело отправилась на поиски приключений. Надо сказать, что до сих пор мне не попалось ни одной встречной машины, поэтому можно было предполагать, что ребята Беднова еще не возвращались с задания.

Я дошла до конца последнего забора и оказалась на сильно пересеченной местности, которая тянулась по левую сторону от дороги и под небольшим уклоном устремлялась к берегу Волги. Здесь было все: канавы, обломки плит, мотки ржавой проволоки, колючий кустарник и кучи каких-то промышленных отходов, источающие острый, щекочущий горло запах. К счастью, я не переломала себе ног и не заблудилась.

Через полчаса моих хождений впереди на фоне серебристого свечения луны вырисовались гротескные очертания искореженной металлической фермы. Я умерила шаг и пристальнее вгляделась в клубящуюся передо мной тьму. Нечего было и думать о том, чтобы обнаружить среди этих пустошей, покрытых диким кустарником и торчащими, точно скалы, остовами недостроенных корпусов, одного-единственного человека. Нужно было позаботиться о том, чтобы остаться незамеченной самой.

Я продвигалась очень медленно, держась в тени кустов или бетонных блоков, а на открытых участках предпочитала передвигаться ползком. Вскоре мое одеяние превратилось в грязные лохмотья, а энтузиазма значительно поубавилось.

Все-таки я добралась до развалин — это был первый этаж какого-то корпуса — и забралась внутрь. За каменными стенами буйно росла та же трава, что и снаружи, и сидеть там было ничуть не уютнее. Зато в щель между бетонными плитами я могла безопасно наблюдать за тем, что происходит вокруг циклопической стальной конструкции, которая в своей верхней части была смята и изуродована так, словно в нее угодила авиационная бомба.

Стальная ферма серебрилась в лунном свете и была теперь хорошо мне видна, впрочем, как и остальные постройки вокруг, запущенные, заросшие и рассыпающиеся от времени. На этом призрачном пейзаже не было заметно ни единого движения, ни единой человеческой тени — и меня охватили подозрения, что бывшие спецназовцы здесь не появлялись вовсе. Не могли же они сгинуть бесследно вместе с машиной!