Марина Серова - Сияние алчных глаз

Не знаю, испытывал ли те же чувства Борзой, но внешне он этого никак не проявлял. Уверенно шагая по кладбищенским дорожкам, он с любопытством вертел по сторонам головой. Наконец он воскликнул вполголоса: «А вот и они!»

Я увидела небольшую группу людей, собравшихся вокруг свежей могилы. Она уже была забросана землей и окружена оградой из железных прутьев. Трое мужчин устанавливали теперь на могиле крест, также сваренный из металла.

Всего мужчин здесь было человек десять, не считая чумазых могильщиков с лопатами в руках. Судя по манерам и внешнему виду, можно было предположить, что все они — коллеги Аникина по работе. Единственная среди них женщина — в неказистом зимнем пальтеце с меховым воротником, в черной меховой же шапке, надвинутой на самые брови, — потерянно стояла внутри ограды и пустыми глазами смотрела на венки, устилавшие могильный холмик. Ее лицо было бледно и некрасиво, под глазами залегли синеватые тени.

Мы с Борзым остановились метрах в пятнадцати от компании, стараясь не привлекать к себе внимания.

— Лучше всего пойти прямо на поминки, — авторитетно заявил Борзой. — Самый надежный вариант! Что-то да разнюхаем…

— Неудобно, нас туда никто не приглашал… — заметила я.

— Нам, газетчикам, неудобно только на потолке спать! — возразил Борзой. — Если хотите раздобыть информацию, забудьте о деликатности. И потом, что плохого, если мы помянем раба божьего Алексея? В этом нет ничего предосудительного.

Между тем скорбный обряд, кажется, заканчивался. Мужчины медленно отходили от ограды, неловко переглядываясь и почти не разговаривая между собой. Женщина продолжила стоять возле свежего могильного холмика, одинокая и убитая горем.

Человек в черном кожаном пальто, с непокрытой головой, осторожно взяв женщину за плечи, что — то негромко втолковывал ей, наклонив хищное кривоносое лицо и стараясь заглянуть в глаза.

— Старший следователь Горохов, — объяснил мне Борзой. — Здесь вообще все из прокуратуры. Наверное, они и похороны организовали… У самих-то Аникиных в доме шаром покати, а похороны сейчас, сами знаете, в копеечку обходятся…

Неожиданно вдова вырвалась из деликатных объятий Горохова и, резко развернувшись, пошла прочь по дорожке, двигаясь как сомнамбула. Мужчины поспешно расступились перед ней — она шла так, словно не видела никого вокруг, а с губ ее срывались бессвязные, отчаянные слова:

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! Пропади вы все пропадом! Не хочу никого видеть! Оставьте меня в покое!

— Кажется, поминки накрылись, — разочарованно пробормотал мне на ухо Борзой. — Обидно…

Следователь Горохов смущенно почесал орлиный нос и крикнул женщине вдогонку:

— Подожди, Галина, не валяй дурака! Куда же ты? Подожди, мы хоть подбросим тебя до дома… — Он сорвался с места и бросился догонять Аникину, сердито бросив на ходу сослуживцам: — Да задержите же ее!

Галина, не оглядываясь, прошла мимо нас, ступая так, словно каждый шаг давался ей с огромным трудом. Я заметила, что сапоги на ней тоже старые — на сгибах кожа вытерлась до белизны.

Ее вприпрыжку догоняли двое мужчин. Остальные, вытянувшись цепочкой, торопливо шли следом. Когда основная группа поравнялась с нами, Борзой негромко кого-то окликнул. Тот, поколебавшись, отделился от толпы и подошел к нам. Это был мужчина высокого роста, с толстыми губами и крупным пористым носом. На нем была замшевая куртка и норковая шапка. С любопытством скользнув по мне взглядом, он небрежно протянул руку Борзому и спросил:

— Ты чего тут?

— Привет, Парамонов! — сказал мой спутник, шмыгая носом. — Пришел вот… с Алешкой проститься. Такое несчастье… Кто же это дело расследует, не ты?

— Костров занимается, — скупо ответил Парамонов. — Мы собрались, кто смог… Надо же проводить… Кафе сняли, чтобы помянуть, только, видишь, все кувырком. Галина не в себе… Ну, я побежал, а то неудобно!

— Ну, давай! — со вздохом ответил Борзой и, сунув руки в карманы, несколько минут молчал, глядя вслед процессии.

Я тронула его за плечо и сказала:

— Ну, вот что: если вы в порядке, то сводите меня, Дима, к дому Караваева. На этих поминках нам делать нечего. Проходить они будут не дома, а в кафе, соберутся там одни сослуживцы, которые друг друга прекрасно знают. Зачем нам там рисоваться? А вот к Караваеву заглянуть стоило бы, как вы считаете?

Он пожал плечами и вяло ответил:

— Попробуем… Все равно весь день коту под хвост…

Мы вернулись к воротам кладбища. Ни вдовы, ни коллег Аникина уже не было. Дул холодный ветер. Вчерашняя грязь под ногами превратилась в черную наледь. С севера наплывали тяжелые тучи, предвещавшие снег.