Марина Серова - Сияние алчных глаз

Гудков не хотел преждевременно обострять отношения. Сделав плавный жест рукой, он любезно предложил гостям садиться.

Все трое уселись в ряд, плечом к плечу, как бы подчеркивая свое единство и монолитность. Гудков внимательно оглядел их натянутые лица и нажал на кнопку переговорного устройства.

— Мария Ивановна, — внушительно произнес он. — В ближайшие полчаса меня ни для кого нет! — после этого он приглашающе кивнул и проговорил деловито. — Что привело вас ко мне, господа? Или, если кому-то больше нравится, товарищи…

— Нас привели чрезвычайные обстоятельства! — хрипло выкрикнул Темин, голос его напоминал воронье карканье. — Кое-кому хочется превратить выборы в фарс! Мы заявляем решительный протест!

Гудков внимательно уставился на взволнованного гостя, стараясь не выказывать при этом никаких чувств.

— Кое-кому? — переспросил он ровным голосом. — Давайте не будем говорить загадками. Коль скоро протест вы заявляете мне, то и обвинения в срыве выборов мне остается принять на свой счет, не так ли?

Темин ответил ему злым взглядом и открыл рот, желая что-то сказать, но хитрый Волков опередил его.

— Владимир Степанович! Господа! — разочарованным голосом воскликнул он. — Не будем брать друг друга за грудки! Мы же цивилизованные люди! Пришли мы разобраться в сложившейся ситуации…

— Вот как? — сказал Гудков, скрещивая пальцы над столом. — Что вы имеете в виду под сложившейся ситуацией?

Темин резко махнул рукой и прокаркал:

— Вы отлично знаете, что мы имеем в виду! На каком основании Караваев вычеркнут из списка кандидатов?

Гудков бессильно развел руками.

— Господа! Это вопрос не ко мне. Решение принимала избирательная комиссия…

— Владимир Степанович! Мы, разумеется, обращались в избирком с запросом… как и в прокуратуру, кстати… — вмешался в разговор Волков.

— Ну и? — заинтересованно произнес Гудков.

— Результат отрицательный, — скорбно ответил Волков. — Поэтому мы сочли уместным воззвать к вашему авторитету. — Он значительно понизил голос и объяснил: — Полагаю, вам самому выгоднее победить в открытой борьбе. Подобное устранение вашего основного конкурента неизбежно вызовет различные толки…

— Не понимаю, почему я должен опасаться каких-то толков, — сухо сказал Гудков. — Я не имею ни малейшего отношения к отстранению Караваева…

— А кто имеет к этому отношение? Пушкин? — раздраженно заметил Темин. — Не держите нас за лохов, Гудков!

Мэр немного помолчал, а потом сказал веско, размеренным голосом:

— Давайте все-таки оставаться в рамках! Иначе разговор теряет всякий смысл. Ваше заявление можно рассматривать как шантаж, хотя, откровенно говоря, предмет шантажа мне не вполне ясен. Повторяю, я не имею ни малейшего отношения к отстранению господина Караваева от предвыборной борьбы. Я сам сожалею о случившемся и от души сочувствую Сергею Ильичу. Но нельзя забывать и о том, что он сам, по сути дела, вырыл себе эту яму. Времена сейчас, конечно, не самые лучшие, и мы все беспокоимся о безопасности своих жилищ и семей. Но Сергей Ильич в данном случае переусердствовал. И вот результат — погиб невинный человек! Кто-то должен за это ответить, не так ли?

— Интересно, какого… этот человек полез через чужой забор? — вспылил Темин.

Гудков предостерегающе поднял палец.

— Не забывайте, что это был не просто человек, а следователь! — строго сказал он. — Наверное, у него имелись какие-то основания…

— Только ордера на обыск не имелось! — ядовито откликнулся Темин.

— Это другой вопрос, — вздохнул Гудков. — Тем не менее вины это с Караваева не снимает. Что же вы предлагаете — оставить все без внимания? А завтра Сергей Ильич вокруг своих владений минное поле соорудит?

— Владимир Степанович! — умоляющим голосом проговорил Волков. — Не поймите нас превратно! Я сам расцениваю нововведения Сергея Ильича как… гм… неуместные… Но речь ведь не о том! Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно… Насколько мне известно, никто еще не доказал, что причиной смерти стало именно поражение током. А если здесь какая-то чудовищная ошибка? Мы должны учитывать подобную возможность, по — этому и обращаемся к вам, чтобы вы употребили весь свой авторитет и влияние, чтобы не допустить такой ошибки.

— Ну-у, — покрутил головой Гудков, — не знаю, что я могу сделать. Ошибка это или нет, разберутся компетентные органы. Я не уполномочен вмешиваться в их деятельность.

— Но вы могли бы сказать веское слово в избиркоме, — со льстивой улыбкой проговорил Волков.