Марина Серова - Ассистент дамского угодника

Погруженная в свои тревожные размышления, я вышла на перрон. К первой платформе подходила электричка, и дожидавшиеся пассажиры двинулись ей навстречу. Я обратилась к мужчине, гладко выбритому, в очках с безобидно толстыми стеклами:

— Простите, это какая область?

— Астраханская. А что?

— Далеко до Астрахани?

— Да порядком, верст восемьдесят.

— А в каком направлении?

— Туда, — указал он по ходу моего состава.

— Спасибо, — поблагодарила я мужчину.

Он проворно запрыгнул в электричку, и я осталась одна. Все, кто выходил из поезда, уже соскочили на перрон. Кто готовился уехать, погрузились в вагоны. В принципе, можно было где-нибудь раздобыть машину и добраться до Волгоградского шоссе, думаю, не более чем за пару часов. Электропоезд коротко свистнул, сомкнул двери и побежал по рельсам, стремительно набирая ход.

Небо заволокло густыми тучами, и поэтому не было ничего удивительного в том, что посыпал мелкий снег. Я сунула озябшие руки поглубже в карманы куртки, покрепче прижала под мышкой пакет с едой и принялась ждать, когда мимо меня пробежит последний вагон.

Благополучно добравшись до состава, в котором дожидалась меня Белохвостова, я отыскала свою подопечную и помогла ей выбраться наружу.

— Что будем делать? Ты дозвонилась? — спросила Вика.

— Да. Твой отец обещал нам помощь. Сейчас поедим и будем ловить машину.

— Ты думаешь, кто-нибудь согласится нас отвезти бесплатно до Москвы?

— Не знаю как до Москвы, а до Волгоградского шоссе, я думаю, нас кто-нибудь подбросит.

Через четверть часа мы уже стояли на дороге недалеко от станции и ловили машину. А уже ближе к обеду выехали на Волгоградское шоссе. Все было тихо и мирно. Даже не верилось, что можно вот так спокойно ехать по дороге и не оглядываться каждую минуту назад. Виктории удалось немного вздремнуть, дочка Белохвостова была страшно измотана, и отдых был ей просто необходим.

— Вика, просыпайся.

— Что? Опять погоня?

— Нет. Кажется, наше путешествие подошло к концу.

Вика посмотрела в окно. На обочине дороги стоял серебристый «Мерседес».

— Что это? — Вика испуганно взглянула на меня. — Зотов нас все-таки догнал?

— Нет, — улыбнулась я, — это прибыла карета для капризной принцессы. Твой папочка прислал за нами машину. Можешь считать, что ты уже дома.

Сцену поцелуев и череду бесконечных восторженных восклицаний потихоньку заменила история, которую теперь по порядку рассказывала я Николаю Сергеевичу. Она напоминала фантастический триллер.

Светлана Владимировна Петелина сидела рядом с Белохвостовым и слушала меня с неменьшим вниманием.

Каждый поворот этой истории вызывал и у Белохвостова, и у Петелиной ураган эмоций. Белохвостов вскакивал, ходил по офису, он все никак не мог успокоиться.

— И все же я хотел бы услышать имя этого чудовища. Кто этот ослепленный завистью ко мне Иуда? — спросил Белохвостов, не подозревая, что ответ сидит рядом с ним.

— Кто? — задумчиво переспросила я, ожидая, когда Светлана Владимировна поставит на стол чашку с кофе, который она неторопливо попивала.

Белохвостов тоже посмотрел на Петелину, прочитав ответ в моем взгляде, от удивления выронил сигарету. Наступила жутко длинная пауза. Как немые, Петелина и Белохвостов глядели друг на друга и ничего не могли произнести.

— Странно, что вы еще не догадались, — пожала я плечами.

— Вы хотите сказать, что это я?! — чуть не подскочила Петелина. — Да как вы смеете так бездоказательно марать мое имя? Я на вас в суд подам! — обрушилась она на меня.

— Да, вы, — продолжала я стоять на своем. — Вы спланировали и воплотили в жизнь ваш замысел… Похищение Вики.

— Это клевета, — только и смогла сказать Петелина. — Не слушайте ее!

— Эта история началась не вчера и не позавчера, — между тем продолжала я. — Она началась много лет назад, когда вы, уважаемая Светлана Владимировна, поступили в институт кинематографии. И даже раньше… Когда милая неглупая девушка ставила свои первые школьные спектакли на сцене актового зала. Вы всегда мечтали быть режиссером. С этой же светлой мечтой вы поступили во ВГИК, с ней закончили его, а потом вы как режиссер долго и безуспешно искали работу. Вы объехали все киностудии страны, но предубежденное руководство почти нигде не давало вам выйти на свою самостоятельную картину. С клеймом неудачницы вы вернулись в Москву. Женщине вообще трудно пробиться в кино… Поэтому как только Николай Сергеевич предложил вам стать сотрудником его киностудии, вы без колебаний согласились. В то время он поднимал новую киностудию… — Я выдержала паузу. — Что вы сказали ему, когда пришли к нему? «Дайте снять картину. Я знаю, как это надо делать». — Я перевела взгляд на Николая Сергеевича. — А что вам ответил ваш босс? Он сказал, ищите деньги! И снимайте на моей технической базе сколько влезет. Но! У Белохвостова ведь были деньги, а он не дал. О! Как это все было обидно для вас… Вы наелись такими разговорами сполна. Возможно, вы непременно ушли бы и со студии Белохвостова, но вы полюбили своего босса. К тому же он предложил вам место руководителя, обещал, что будете немало зарабатывать, якобы ему нужен человек, который будет проводить кастинг актеров… И Светлана Владимировна встала на якорь. А сам Белохвостов, ни о чем не подозревая, жил со своей семьей, ухаживал за больной женой. У нее в тридцать пять лет обнаружили рак. Ведь так, Николай Сергеевич? Петелина же занималась работой, ничего не имеющей общего с режиссурой, и очень страдала от этого. А уйти не могла… Любила. Она пыталась вас очаровать и даже несколько раз под каким-нибудь предлогом приглашала к себе, но вы, Николай Сергеевич, все время выкручивались и исчезали. Вы ведь уже начинали догадываться о чувствах Петелиной? Только вам нечем было ответить — ведь вы не любили Светлану Владимировну.