Марина Серова - Ассистент дамского угодника

Я лежала на боку. Куда-то вниз уносились редкие деревца, утопающие в сугробах, густые безлистые кусты. Мне казалось, что я вот-вот умру. Так я устала.

Чуть отдышавшись, я перевела взгляд туда, где должна была быть Вика. Нас разделяло, как мне тогда показалось, вагонов десять. Я закрыла глаза и провалилась в небытие.

Очнулась я, когда поезд сильно сбавил ход, и мои пальцы немного отогрелись за пазухой. Приложив немалые усилия, я судорожно продолжила свое движение, потому что нельзя было больше сидеть. Где-то там впереди находилась Виктория Белохвостова, и только небеса знали, жива ли она еще. Возможно, ей требуется медицинская помощь.

— Вика! — крикнула я через вереницу вагонов, в тщетной надежде докричатся до девушки.

Ответом было грохотание колес. Смешно было рассчитывать на то, что Белохвостова услышит меня. Нужно попытаться добраться до нее по вагонам. Через несколько минут, в тот самый миг, когда я перебралась с третьего на четвертый вагон, мои глаза обнаружили скрюченную фигурку, обхватившую грязную металлическую лестницу, ведущую на цистерну. Трудно было понять с первого взгляда, жива ли Виктория. Я осторожно спустилась к ней, попыталась схватить за руку, потом за ворот, но не дотянулась. Ноги Белохвостовой были подогнуты почти в той же позе, в какой они были в последнее мгновение, когда я ее увидела зацепившейся за вагон. Сейчас они едва ли не волочились по железнодорожной насыпи, круто уходившей под уклон далеко вниз. Я осторожно толкнула Вику в бок. Казалось, она примерзла к этой цистерне. Я ударила ее снова, стараясь не столкнуть с лестницы. Если бы Виктория упала, мне пришлось бы в то же мгновение прыгать вслед за ней.

Поезд шел со скоростью шестьдесят километров в час, но и этого было вполне достаточно, чтобы переломать себе ребра или вовсе расстаться с жизнью.

— Вика! Ты жива? — Я старалась как можно ближе придвинуться к ней. — Вика, очнись. Ты слышишь меня?

Виктория не шевелилась. Мне показалось, что у нее что-то сломано и как результат — болевой шок. Я мысленно воссоздала в памяти тот момент, когда она уцепилась за вагон, и ее как перышко унесло в даль. Возможно, удар был настолько сильным, что могло случиться самое неожиданное. Перелом ключицы, позвоночника, сотрясение мозга.

Я находилась на ребре цистерны, которая была вся в снегу. Вика висела на ее лестнице. Из-под стальной рамы шли не унимающиеся ледяные потоки воздуха. Волосы на голове Вики стояли дыбом, покрывшись игольчатыми сосульками. На моей голове наверняка творилось нечто подобное. Мы с Викой были похожи на измученных ежей. Это было очень смешно и жутко одновременно.

Наконец, наступил решающий миг. Очень осторожно, палец за пальцем я отняла руку Виктории от лестницы и закинула ее себе на плечо. Затем взяла Вику за талию и таким вот хитроумным способом сначала чуть оттащила окоченевшее тело от цистерны, а затем постарались перетянуть ее в более безопасное место. Одновременно с транспортировкой Виктории я начала массировать ее конечности. Наконец мы спустились в утробу пустого, захламленного остатками строительной пакли товарного вагона.

Я постарался закрыть люк, а через двадцать минут Белохвостова уже пришла в себя. Я крепко обняла ее, набросив ей на спину полу своей куртки.

Громыхая по стыкам рельсов, вагон мирно раскачивался.

Виктория опустила голову на мои колени. Я придерживала куртку, чтобы поток воздуха не стянул с девушки это одеяние, а сама откинула голову на стенку вагона и прикрыла глаза.

Куда мы ехали? Каким маршрутом? Все это было мне пока неизвестно. Названия проплывающих мимо полустанков и разъездов мне ровным счетом ничего не говорили. Я ждала остановки, и желательно покрупнее, чтобы как-то известить Николая Сергеевича, что нас преследуют и что, видимо, нам потребуется поддержка его людей. Положение, в котором мы теперь оказались, просто пугало. Мы были испачканы в мазуте, в ржавчине, и нам срочно нужны были средства к существованию, потому что все деньги остались в моей сумке.

Поезд заметно снизил ход. Я перебралась к выходу, с любопытством припав лбом к щели в проеме двери. Глаза сквозь узкую полоску принялись ощупывать окружающее нас пространство. Это было что-то вроде полустанка. Еще пробегали перекошенные деревянные домишки, но я почувствовала, что мы скоро остановимся.

Я порылась в нагрудном кармане куртки, обшарила брюки, полезла в куртку.

— Два полтинника и десятка, — сообщила я девушке. — Скоро станция. Надо что-нибудь купить поесть.