Марина Серова - Бес в ребро

— Это вам… Можно, я войду?

Я машинально взяла цветы и снова кивнула — теперь он, должно быть, точно решил, что я немая. Овалов довольно уверенно вошел в квартиру и сразу же направился за мной в комнату, не пытаясь расстаться в прихожей со своей обувью. Мне это понравилось — терпеть не могу, когда гости толкутся в коридоре, сбрасывая ботинки и выискивая в куче обносков тапочки по ноге.

Он поступил иначе и вошел в мою комнату по-европейски. Но тут же остановился, с сомнением уставившись на изящно сервированный стол. В голосе его послышалось разочарование.

— Вы кого-то ждете? — спросил он.

Я нервно засмеялась. Если покопаться в моих сегодняшних побуждениях и фантазиях, то вполне можно сделать вывод, что ждала я именно его. Но признаваться в этом было никак нельзя — все-таки я ждала тень, а он явился во плоти.

— Вообще-то никого, — ответила я, впервые открыв рот. — Но если вам нравится джамбалайя по-бразильски, присоединяйтесь!

Овалов смущенно улыбнулся.

— Откровенно говоря, я пришел к вам по делу, — произнес он с обезоруживающей интонацией. — И мне бы не хотелось злоупотреблять вашим гостеприимством…

По делу? Мои дела обычно имели весьма специфические особенности. Неужели? Додумать эту мысль мне мешало странное ощущение, что со мной не все в порядке. Сосредоточившись, я поняла, что меня беспокоит — я опять предстала перед мужчиной моей мечты в наряде Золушки! Чтобы скрыть досаду, я занялась букетом. Налила воду в вазу и поставила в нее лиловые цветы. Ирис означает постоянство и красоту, но, с другой стороны, в Японии, например, ирис и воинский дух обозначаются одним иероглифом, а в древней Аравии эти цветы и вовсе были символом печали. Какой же смысл скрыт в этом свежем букете?

— Кто дал вам мой адрес? — спросила я.

— Собственно, дали мне номер вашего телефона, — пояснил Овалов. — Остальное, сами понимаете, дело не такое уж и сложное… У меня талант — выискивать иголку в стоге сена. Однако я, кажется, не представился…

— Алексей Овалов. Киноактер. Имел большой успех, исполнив роль автогонщика Берта в кинофильме «Режущая цепь», — отчеканила я.

Его брови поползли вверх.

— Ничего себе… — вымолвил он озадаченно. — Я не ожидал, что моя популярность распространилась так широко.

Я не стала рассказывать о своих тайных пристрастиях.

— Кино — мое увлечение, — объяснила я коротко. — И потом, у вас действительно был успех.

Глаза Овалова затуманились.

— М-да… — проронил он с заметным усилием.

— Что же мы стоим? — спохватилась я. — Присаживайтесь. Выпьете чего-нибудь? Могу предложить креольский пунш…

— Это, видимо, ром с сиропом? — повеселевшим голосом поинтересовался Овалов, опускаясь в кресло. — Я предпочел бы чистый, но, повторяю, ни в коем случае не хочу злоупотреблять вашим терпением.

— Чепуха, — ответила я очень серьезно. — Я — ваша горячая поклонница, и в моем доме вы — почетный гость.

Овалов внимательно посмотрел на меня.

— Вот как? — проговорил он странным голосом и достал из кармана пачку «Голден Америкэн». — Не возражаете? — Кажется, он чувствовал себя не до конца уверенно и торопился спрятаться за дымовой завесой.

Я подвинула поближе пепельницу и спросила:

— И по какому же делу вы ко мне пришли?

— Хочу просить вас поработать моим телохранителем, — сообщил он, обретая с первой затяжкой обычную раскрепощенность. — На время моего пребывания в этом чудесном городе.

Эти мгновенные смены настроения не ускользнули от моего внимания. С ним явно что-то было неладно, и его просьба только подтверждала это.

— Вам угрожает опасность? — спросила я.

Овалов тихо рассмеялся.

— Ну что вы! — добродушно воскликнул он. — До этого дело не дошло. Просто хочу отдохнуть как следует. У меня некоторые проблемы со здоровьем — нервы. Не хочется лишних контактов. Все-таки популярность… Видите, и вы меня узнали. А если узнает какой-нибудь неуравновешенный тип? В наше время известность иной раз опасна…

Я села в кресло напротив него. Красивый, раскованный, со смеющимися голубыми глазами, он вовсе не казался больным. И я знала, что телохранителей не нанимают по таким смехотворным поводам. Если ты, конечно, не миллионер и не мировая знаменитость, физиономия которой глядит с каждой витрины. Но наваждение было так велико, что я почти поверила ему.

— Вы долго думаете пробыть в Тарасове? — спросила я, наклонив голову, чтобы он не видел выражения моих глаз. Голос мой, кажется, прозвучал достаточно сухо, и рука, разливавшая в бокалы ром, не дрогнула.