Марина Серова - Девушка с береттой

— Моя ставка — сто пятьдесят. — «Орлиный нос» вытянул деньги и бросил их в банк. Этот господин был очень высок. Даже сидя — выше других на голову.

— Я пас, — сказал «лысая голова» и швырнул в запале свои карты на стол, — с вами невозможно играть по-человечески. Все повышают ставки и повышают. Попрошу у босса поднять мне тариф, вы меня совсем разорили. Я не дойная корова какая-нибудь.

— Покер — игра для настоящих мужчин, — шутливо задрав нос, ответил на эту тираду парень, тот самый, что открыл стрельбу в кафе и убил милиционера. Ему было от силы двадцать лет — выдавало молодое лицо, — но он отличался не по годам крепким телосложением. Принадлежность его к одной из южных национальностей мало угадывалась.

«Лысый» хотел было что-то рявкнуть в ответ, но смолчал. Что можно возразить любимому внучатому племяннику твоего хозяина? Лучше сидеть и помалкивать, проглотив обиду. Баранов молчал, грустно поглядывая на весь этот балаган. Он с удовольствием схватил бы этого «борзого щенка» за горло и вырвал ему кадык.

— Твои, Салман, сто пятьдесят и пятьдесят сверху, — протянул тот самый «щенок».

Еще один покинул поле битвы, позорно ретировавшись, чертыхаясь и проклиная все на свете.

— Ваши двести и сто сверху, — решив идти ва-банк, бросил скрепя сердце Сергей. Его когда-то увесистая пачка банкнот, теперь изрядно поубавилась: он почти все проиграл до этого. Единственный шанс ускользал на глазах. Очень трудно сосредоточиться и держать себя в руках, когда играешь на свою собственную жизнь.

Далее из игры вышел гигант с орлиным носом, и они остались вдвоем с не на шутку самоуверенным молокососом. Последнее слово было за Сергеем.

— Подтверждаю, — сказал он наконец и выложил все оставшиеся деньги на кон.

Парень, расточая улыбки направо и налево, весело произнес:

— Отлично, раскрываемся. — С ненавистью добавил: — Ты покойник, Баранов.

Сергей выложил на зеленое сукно стрит: положив сначала туза, затем короля, даму, валета. Десятка с грохотом опустилась на стол. Противник выдал фул хаус, который забил последний гвоздь в крышку гроба Баранова.

— Позовите Аслана Маиербека, — обреченно, но не умоляюще попросил Сергей, — старые обиды давно пора забыть. Тем более что я ни в чем не виноват.

— Поздно, браток, — сочувственно произнес Салман и встал из-за стола. Затекшие от долгого сидения суставы громко хрустнули. В полный рост он казался еще более внушительным и необъятным…

Спокойный, тихий, беззаботный вечер просыпался, выходя на ночное дежурство. Он пришел на смену совсем недавно бушевавшей стихии дня. О ливне напоминало лишь свежее дыхание приближающейся ночи и поблескивающие зеркальной гладью лужи, в которых тонули, отражаясь, миллионы заходящих солнц. Печальное светило отходило ко сну.

На меня напали те же меланхолия и ностальгия. Я прогуливалась по улицам города, ставшего мне и таким родным, и таким отталкивающим своей скрытой провинциальностью и бесконечными потугами на нечто большее, недовольством ролью просто областного центра. Без прочной базы рассчитывающего стать столицей государства в государстве. Необходимо срочно что-то предпринять, думала я. Стоит выпить. Нужно только подобрать подходящее местечко, поуютнее.

Как же я могла позабыть про Данилу? Вот кто мог бы скрасить мое одиночество. Хорошо, когда твой друг работает барменом. Люди этой профессии, если они парни с головой, имеют обширные и значительные связи. Я остановила машину и за двадцатку была с ветерком доставлена к месту назначения. Не люблю экономить, не люблю считать деньги. Можете назвать меня избалованной, но никуда от этого уже не денешься.

Ресторан «Новая волна», где работал барменом Данила, зарекомендовал себя как заведение солидное, но без налета чопорности, хотя и не без налета криминала. В нем частенько отдыхали душой и телом местные знаменитости — воры в законе. Но до сих пор все было прилично и не выбивалось из рамок обычных норм поведения. Возле ресторана все свободное место было забито машинами различных марок. На некоторых красовались свадебные ленточки, различные украшения. Особо выделялась одна машина новобрачных — сногсшибательный белый лимузин, занимавший свое почетное место в середине свадебного кортежа и стоящий отдельно от автомобилей приглашенных, родственников и близких людей. Снаружи, по-видимому, осталась только охрана.

В городе было достаточно людей, кто мог бы позволить себе пышные как свадьбы, так и похороны, но тут были еще более солидные граждане, куда серьезнее всех остальных, вместе взятых. С парадного входа мне, конечно же, сейчас ни за что не попасть внутрь. Попробую обойти их с тыла. Пройдя сквозь арку пятиэтажного сталинского дома, пробравшись дворами, я очутилась у черного хода. Здесь стояли баки с отходами и помоями, а обшарпанные с внутренней стороны стены дома нависали и давили своей суровостью и тоской, словно простые работяги, выполняющие самую грязную работу. Все это как бы скрыто было от глаз «новых русских», придирчивых и брезгливых. Обратная сторона медали, обыденная вещь даже для самых шикарных заведений.