Марина Серова - Девушка с береттой

— И много ли известно твоим знающим людям? — спросила я.

— Достаточно. Старые связи, взаимовыгодные контакты. Людям приходится помнить совершенное им добро. Расплачиваться все равно придется.

Кононов повернулся и, прищурив глаза, уставился в мои зрачки. Он всегда так делал, когда пытался задеть кого-то или ужалить.

— Но вы ведь тоже в стороне не остались. Вовремя соскочили с подножки, прежде чем поезд под названием «Страна Советов» развалился совсем? — сказала я.

Наш диалог можно было продолжать до бесконечности. Если хочет, отчего не посоревноваться, кто кого первым забодает. Главное — успеть остановиться, но это уже стало делом принципа. На мое замечание он ответил молчанием, недовольно хмыкнул и отвернулся.

— Послушайте, не начинайте снова, — напомнил о своем присутствии Игорь, вставив обычную свою реплику. Это по жизни была его роль: усмирять и примирять враждующие стороны. По натуре он был такой: что бы ни случилось — оставался спокойным и уравновешенным.

— Есть предложение — отметить встречу хорошим запоем, — предложил Мезенцев.

— Никогда не замечала, Игорь, за тобой тяги к алкоголизму, — удивилась я.

Меня действительно это поразило. Вернее, вызвало некоторое чувство тревоги.

— Для старых друзей я пойду на любые жертвы, — вывернулся он.

Оставив эту тему, я как бы невзначай, без всякой задней мысли, заметила:

— Что-то не вижу вашего вечного спутника. Куда он подевался вдруг? Вы же были не разлей вода?

— Кого ты имеешь в виду?

— О ком речь?

Воскликнули оба почти одновременно, не понимая, к кому конкретно я обращаюсь. Спрашивала их обоих.

— То ли вы надо мной издеваетесь, то ли у вас склероз, — заключила я.

— Ни то, ни другое, — обиделся Мезенцев. — Давай, не тяни кота за хвост. Объясни.

Решив тоже поиздеваться над ними, вставила длинное предисловие:

— Меня интересует в данный момент местоположение, так сказать, нынешнее место дислокации Анатолия Кочергина.

Этот вопрос поставил их в тупик, ввел в легкое замешательство буквально на доли секунды, но я заметила это. Поняла, но не сказала вслух.

— Уволился он, точнее, уволили его, — нехотя ответил Кононов.

— Вы же были друзьями. Почему не хлопотали за него? — не успокаивалась я.

— Есть дружба, а есть взаимовыгодное сотрудничество, контракт. Он не выполнил условий контракта, теперь безработный.

Меня привела в замешательство циничность Кононова, но пора бы уже привыкнуть.

— «Ужасный век, ужасные сердца»! — моя любимая цитата из «Маленьких трагедий».

Игорь попытался перевести нашу беседу в иное русло, но неудачно.

— А как у тебя дела обстоят… с Барановым, кажется? Работенка не пыльная?

— Откуда ты знаешь, Игорь, что я работаю у него?

— Ну кто же не знает об этом. Он известная личность, ты тоже гвоздь программы. Наша местная достопримечательность.

Плохая отговорка, недостойная хоть и бывшего, но разведчика. Оправдание только одно: в их подразделении делали упор на физическую подготовку. Но все же обычных зомби туда не брали, задачи были несколько другими.

Мне пора, я поняла это по их поведению.

— Больше не приводи сюда посторонних, понял? — отрезал Кононов.

Во время нашей пикировки состоялось еще несколько поединков, не представляющих особого интереса. Пришла пора и для нашего изувера выйти на помост. Перед тем, как это сделать, Кононов небрежно бросил:

— Поскорее раскрою ему башку, а когда вернусь, не заставляйте меня делать то же самое с вами.

Мезенцев согласно закивал головой, выпроваживая меня поскорей.

— Зачем откладывать, можно решить наш давний спор прямо сейчас, — начала уже я заводиться.

Моя дерзость привела его в бешенство. Он развернулся и направился было ко мне, но Игорь встал между нами и, оттолкнув его к рингу, сказал спокойно:

— Придется иметь дело и со мной, Паша.

Тот улыбнулся, вернее, это был дьявольский оскал, и отступил. Я чуть было не ввязалась в драку — ошибка с моей стороны.

Попрощавшись с Игорем — он ничего не сказал, только махнул в ответ рукой, — я продолжила свою прогулку в гордом одиночестве. От предложения подвезти меня отказалась. Настроение испорчено, погода мерзкая. Но в этой истории с Барановым, по-моему, наступает некоторый просвет.

«И почему я постоянно думаю о нем? Это какое-то наваждение! Неужели оборвавшаяся ниточка замыкается в круг? Может, это всего лишь новый виток спирали? К черту!» — стряхнула я с себя груз навалившихся, словно кирпичная стена, мыслей.