Марина Серова - Нет человека – нет проблем!

— Никита Селиванов, наверное, пляшет от радости, что накрыл такую крупную сделку? — поинтересовалась я у него.

— Нет, ему сейчас не до плясок, — невесело сказал Валерий Игнатьевич. — Его отстранили. Ведется служебное расследование. Инкриминируют превышение полномочий. Не твоя ли работа, Женя?

Я присягнула всем, чем могла, что не имею к отстранению Селиванова никакого отношения.

— Возможно, Зеленов в ФСБ что-то наплел. Я ведь хотела защитить его от Никиты.

— Зеленов, Зеленов, — задумчиво повторил Валерий Игнатьевич. — А, это тот террорист, глава какой-то ячейки, правая рука Басаева на Поволжье. У него на квартире нашли какую-то литературу ваххабитского содержания, оружие, наркотики. Так ты и тут приложила свою руку! Да, Женя, если в городе что-то случается, то ты обязательно где-то рядом.

— У меня работа такая, — извиняющимся тоном сказала я, — зарабатываю на хлеб, чем умею.

— Зарабатывай, только осторожнее, — посоветовал Валерий Игнатьевич. — Желаю, чтобы тебе не попалось больше таких проблемных клиентов.

Мы попрощались.

До вечера я, ничего не делая, валялась на диване и смотрела телевизор, а Феофанов хлопотал на кухне. Время от времени оттуда неслись матерные ругательства, звук бьющейся посуды, грохот кастрюль. Три раза квартиру наполнял удушливый чад.

— Соседи могут вызвать пожарных или милицию, если будете так продолжать, — сказала я архитектору, когда он пробегал мимо меня в ванную за аптечкой.

— Этого больше не повторится, — пообещал Феофанов, однако все продолжалось до того самого момента, пока архитектор не объявил, что ужин готов.

Стол накрыли в гостиной, как и подобает в таких праздничных случаях. Феофанов носил свои шедевры на стол, я же в это время обозревала разгромленную кухню.

— Вы знаете, что мы не должны оставлять в квартире следов? — спросила я, глядя на пол, засыпанный мукой и забрызганный жиром.

— Да я все уберу, — откликнулся из гостиной Феофанов. — Идите, Евгения Максимовна, стол накрыт.

Я вернулась в гостиную. В комнате стоял полумрак. На столе в бронзовых подсвечниках горели свечи.

«Как романтично!» — сказала я себе, улыбаясь.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — Феофанов угодливо отодвинул для меня стул.

Я села. Архитектор сел напротив. Первым блюдом, которое мне предложил Феофанов, была свинина, запеченная в тесте. Я с опаской взяла кусочек, положила в рот, прислушиваясь к своим ощущениям, стала медленно жевать.

— Да не отравлено оно! — воскликнул Феофанов, не выдержав.

— Не обижайтесь, нас в «Ворошиловке» просто учили с подозрением относиться ко всякой еде, которую готовят другие люди, — сказала я, сглотнув, и взяла следующий кусочек, — без этого не выжить. А ваше мясо действительно хорошо приготовлено, не ожидала. — Говоря это, я не лукавила, умолчала только о том, что не очень люблю жирное.

Феофанов положил мне какой-то салат с черносливом и орехами.

— Попробуйте это.

Я попробовала салат — неплохо. Потом нарезку.

Закончили мы ужин коктейлем, приготовленным Феофановым. Основным ингредиентом был мартини.

С бокалом коктейля я пересела в кресло и закурила.

— Ну как вам моя стряпня? — с гордостью спросил Феофанов.

— Ничего, — благодушно проговорила я, затягиваясь сигаретой, — если бы вы готовили не так шумно, без дыма и мата, вам бы вообще цены не было.

— Поймите, что тут и плита, и посуда мне незнакомы, — недовольно проговорил он. — Ко всему надо приноровиться.

Я не стала спорить, но по мне сковородка в одной квартире мало отличается от сковородки в другой.

— Еще коктейля? — предложил Феофанов, поднося шейкер к моему пустому бокалу, мирно стоявшему на журнальном столике.

— Нет, спасибо, — отказалась я решительно, — вы же знаете, что к алкоголю я отношусь, мягко говоря, прохладно.

Феофанов не стал настаивать, а перешел к теме будущей своей тяжелой жизни в изгнании. Потом стал что-то говорить о том, как мы сблизились за последние дни. В этом месте меня сморил сон. Поскольку никакой опасности я не ощущала, я позволила себе откинуться на спинку кресла и закрыть глаза. Прикосновение к плечу — и вот уже Феофанов корчится передо мной на коленях с вывернутой кистью.

— Что вы делаете?! — прохрипел он весь красный от напряжения и боли. — Я же не бандит.

Я выпустила из захвата его руку.

— Никогда не касайтесь меня во сне, или рискуете стать калекой.

— Мы разговаривали. Потом вы закрыли глаза… — обиженно проговорил Феофанов, растирая запястье. — Я только хотел проверить, не уснули ли вы, потому что на оклик вы не прореагировали.