Когда я пошла от брошенной машины пешком, он объехал вокруг и встретил меня на противоположном конце улицы, сделав вид, что желает меня подвезти. Если бы я раньше решила перейти дорогу, то он устроил бы банальный наезд со смертельным исходом. С мотком веревки я заглянула на заднее сиденье машины, вгляделась в лицо бандита. По приметам все совпадало. Невзрачная внешность, неопределенный серо-зеленый с голубым цвет глаз, светлые с сединой волосы. Передо мной был не кто иной, как Лабиш Эдуард Глебович собственной персоной. Наверно, Каримов приказал быть ему снаружи и, если я выйду из кафе, проследить и устранить. Быстро и аккуратно я опутала его веревкой и, оставив на заднем сиденье, заняла место водителя и поехала к библиотеке. Притормозив у входа, я посигналила, потом высунулась в окошко, чтобы Феофанов меня увидел и вышел. Однако мой клиент что-то не торопился это сделать. Я накинула на бессознательного Лабиша плед, который лежал на заднем сиденье, спрятала под спортивную куртку пистолет и, выбравшись из машины, двинулась к входу здания библиотеки. Беглого взгляда хватило на то, чтобы убедиться, что Феофанова в читальном зале нет. В принципе я видела это и с улицы, через окно, но хотела убедиться, что это не бред. Куда он мог деться? Мы же условились, что он будет сидеть здесь! Я бросилась по коридору, заглядывая в двери — «Зал периодики», «Абонемент», «Отдел патентной литературы». Нет, милиция Феофанова взять не могла, иначе меня тоже бы ждали. Может, он сам пошел сдаваться или его похитил кто-нибудь из оставшихся членов группировки? За несколько минут, показавшихся мне вечностью, в голове прокрутились самые ужасные версии произошедшего. Но тут вдруг дверь, к которой я приближалась, открылась, и из нее вышел Феофанов в сопровождении молоденькой библиотекарши.
— Значит, вы считаете, что абстракционизм — единственное направление в живописи, которое заслуживает внимания? — несмотря на мерзкую внешность, коей я его одарила, Феофанов продолжал разыгрывать из себя донжуана.
— Искусством интересуетесь? — резко спросила я, и архитектор вздрогнул.
— А, это вы. — Он с виноватым видом поправил очки. — Решил вот посмотреть, что в зале искусств и культуры. Мне порекомендовали…
Без разговоров я ухватила его за руку и потащила к выходу.
— Да я сам могу идти! — возмутился Феофанов, вцепился в вестибюле в решетку гардероба. — Дайте я хотя бы куртку надену!
Я позволила ему задержаться, чтобы взять куртку из гардероба.
Мы вышли на улицу, сели в машину.
— Вы что, ее угнали? — спросил Феофанов, регулируя положение кресла.
— Я взяла ее у владельца с его согласия, — пробормотала я, завела двигатель и добавила: — С молчаливого согласия.
Феофанов нахмурился, оглянулся, заметил тело, накрытое пледом. Из его рта вырвался сдавленный стон, а глаза полезли на лоб.
— Он мертв?!
— Нет, конечно. — Я откинула плед с лица Лабиша. — Узнаете? Может, видели где?
— Да, — шумно вздохнул Феофанов, — я узнал его.
Я закрыла лицо бандита пледом и обратно повернулась к рулю.
— Пытался пристрелить меня, сволочь. Ну, я его и отоварила по полной. — Моя рука коснулась рычага переключения скоростей. — Вывезем его в укромное место, расспросим, а потом сдадим в милицию.
— Евгения Максимовна, знаете… — начал Феофанов, но тут резкий удар в голову заставил его отключиться. Очухавшийся и каким-то непостижимым образом освободившийся Лабиш атаковал нас обоих с отчаянной стремительностью. На мое горло он успел накинуть веревочную петлю. Мне еле удалось втиснуть под веревку ладонь, прежде чем она окончательно перекрыла дыхательные пути. Лабиш с рычанием упирался коленями в спинку моего сиденья и изо всех сил тянул веревку. Свободной рукой я потянулась к Феофанову, прикорнувшему на приборной панели. Из ссадины на виске у него текла кровь. Мои пальцы дотронулись до дужки очков. Они съехали с лица архитектора и были придавлены его щекой к крышке бардачка.
— Ты, сука, вместе со своим дружком порушила мой бизнес! — донесся сзади свистящий шепот Лабиша. — Подохни!
Я рванулась, ухватилась за дужку очков Феофанова, потянула за нее, извлекая на свет божий узкое пятисантиметровое острейшее лезвие, скрытое там. Лабиш рванул за веревку так, что у меня чуть не оторвалась голова.
«Если он меня не сможет задушить, то свернет шею», — подумала я и ударила лезвием за спину, где, по всем расчетам, должна была находиться нога Лабиша. Я чувствовала его колено, упирающееся мне в спину через сиденье. Наконец лезвие погрузилось в мягкое. Лабиш вскрикнул. Я изо всех сил резанула по ноге. Теплая кровь брызнула мне на руку. Затем я быстро перерезала веревку, развернулась и ударила Лабиша в шею ребром ладони. Он как раз хорошо открылся, дергая за ручку двери, намереваясь сбежать. Получив нокаутирующий удар, он отключился. Для страховки я врезала ему еще пару раз и, перебравшись на заднее сиденье, сначала связала его как можно крепче, чтоб не получилось, как в первый раз. Потом перевязала жгутом, обнаруженным в аптечке, рану на его ноге.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу