Марина Серова - Нет человека – нет проблем!

— Что ж, рискнем, — сказала я себе. — Лишь бы он не сидел в квартире в полной тишине. Звук открываемого замка может его спугнуть, и тогда бандит натворит дел.

В голове промелькнула мысль, не выбить ли камнем в его квартире окно, чтобы отвлечь, а тем временем ворваться через дверь. Поразмыслив, я поняла, что номер не пройдет. Звон бьющегося стекла привлечет не только Зеленого, но и его соседей. Кто-нибудь из них возьмет да и вызовет милицию. Что тогда делать? Более не раздумывая, я направилась к дому Зеленого.

В полутемном подъезде на звук моих шагов из двери выглянула какая-то бабулька. Оглядев меня, она стала звать кошку, лазившую где-то неподалеку:

— Дуся, Дуся, кис-кис-кис.

Я на всякий случай поздоровалась с бабкой и, не дождавшись ответа, зашагала далее вверх по деревянной рассохшейся лестнице со скрипевшими у меня под ногами ступенями. И вот третий этаж, стальная дверь двенадцатой квартиры, тусклое освещение от лампочки, висящей на стене под самым потолком. Залепив соседские «глазки» жвачкой, я достала отмычку, тихо ввела в замок, затаила дыхание, прислушиваясь, и медленно повернула. Открыв первый замок, я принялась за второй. Душу грызло опасение, что Зеленый поставил на дверь дополнительный засов. Но оказалось, терзалась я напрасно.

С револьвером наготове я неслышно вошла внутрь, тихо прикрыла за собой дверь и, крадучись, двинулась по коридору к залу. Оттуда доносились звуки, сильно смахивающие на пение. Плохой признак для матерого уголовника. Уж не сдвинулся ли бедняга, а теперь поет в пустой квартире. Приблизившись к арочному проему, я осторожно заглянула в комнату. Хозяин квартиры, здоровенный белобрысый детина, сидел спиной ко мне за большим столом, покрытым клеенчатой скатертью, и увлеченно расфасовывал белый порошок по пакетикам для дальнейшей продажи. Пакетики он взвешивал на аптекарских весах, затем складывал в кучку. Рядом на столе лежало несколько пластиковых пакетов с марихуаной, которую ему еще предстояло расфасовать. Полезное дело он сочетал с приятным. В его ушах торчали наушники плеера, и Зеленый, покачиваясь в такт неслышной мне музыке, напевал что-то вроде «и на дерзкий побег он пошел в ту же ночь, в небо взвилась ракета и упала за реку, ночь опять поглотила…».

Я приблизилась и влепила Зеленому подзатыльник. Страшно заорав, детина рванулся из-за стола. Я ударила ногой по стулу, и Зеленый, зацепившись за него, повалился на пол. Его дико вытаращенные глаза сфокусировались на мне, челюсть от изумления отвисла, а по лицу пошли красные пятна.

— Ты! — прохрипел Зеленый. В его устах это звучало как ругательство. — Да что же тебе от меня надо, бешеная шалава?

— Я ведь могу обидеться, — произнесла я с улыбкой, поводя дулом револьвера. — Палец дрогнет, револьвер стрельнет, и у тебя в теле станет одним отверстием больше.

— Завязывай трепаться, — окрысился Зеленый, пытаясь подняться. — Держи прикол в другом месте.

— Только умоляю, без резких движений, — попросила я, — нервы у меня ни к черту, понимаешь?

Глядя на меня исподлобья злыми глазами, Зеленый встал, поднял упавший стул под моим присмотром и сел на диван.

— Куда из тебя вся прыть делась, Гена? — спросила я, присев на стул напротив него. — Раньше сразу драться кидался, веселил меня, а теперь увидел ствол и хвост поджал.

— Закрой хайло! — рыкнул на меня Зеленый, но, опомнившись, замолчал, стиснув челюсти. Несомненно, он помнил наши прошлые встречи и не хотел, чтобы то, что случилось тогда, повторилось.

— Что это, Гена? — указала я на пакетики с героином.

— Сахарная пудра, хочу булок напечь, — с мрачным видом ответил Зеленый. В голосе звучала обреченность.

— А это специи, — догадалась я, показывая на пакеты с анашой. — Базилик или петрушка?

— Петрушка, — кисло буркнул Зеленый.

— А хочешь, я помогу тебе тесто для булочек замесить? — миролюбиво предложила я, сгребая со стола часть пакетиков. — Сейчас принесу воды.

— Хватит! Не трогай! — закричал Зеленый в отчаянии. Его расширенные глаза были прикованы к моей руке. — Эмма, или как тебя по-настоящему зовут, скажи, что надо, только ничего не трогай.

— Хорошо. — Я швырнула пакетики обратно на стол. — Я хочу подробно знать про случай, когда менты пришили Мирона с Хохлом, а ты ошивался рядом. Почему ты оказался не на зоне? Вышел на волю, нагнав следакам всякой пурги. Давай объясняй.

Лицо Зеленого не только побледнело, а даже посерело. Глаза полезли на лоб.

— О чем ты, мать твою… — хриплым шепотом спросил он.