Марина Серова - Рога изобилия

— Мне хочется сказать тост, — поднялся Иван Сергеевич. — Я предлагаю выпить за то, чтобы исполнялись все наши желания. И, конечно, хочется пожелать всем присутствующим здоровья и процветания.

Мы выпили, и дальше пошел разговор ни о чем. Глеб, которого привела Любаша, тоже присоединился к нам. За столом он сидел, потупив глаза, и опрокидывал одну рюмку за другой.

— Мне не хочется портить вам настроение, — заговорил вдруг Григорьев, обращаясь к маме и соседу, — но я должен все же сказать кое-что вам. Вы знали Наташу. Так вот: она погибла. Я узнал об этом, когда был в Москве.

— Наташа? — чуть не грохнулась в обморок Софья Степановна. — Что же с ней случилось?

— Ее убили, — просто сказал Андрей и слегка покраснел.

— Такая хорошая была девушка! — произнес потрясенный Иван Сергеевич.

Мы молча помянули Наташу.

После обеда мы с Любовью Ивановной отправились мыть посуду.

— Эта мамаша совсем о сыне не думает, — сказала мне Любаша, подавая чистые тарелки, чтобы я их вытирала. — Ничего о нем не знает, да и знать не хочет. Не интересно ей.

— Просто характер у нее, наверное, такой, — пожала я плечами. Надо же было что-то ответить.

— Будь моя воля, я бы все ей рассказала. Андрей ее бережет, а по мне, пусть бы знала, какая опасность рядом с ее сыном ходила. А так — ни забот, ни хлопот. Бегает все время около этого графа.

— Они очень дружны. Мне Андрей говорил.

— Иван Сергеевич давно к ней мосты наводит. Вроде шел разговор, что она за него замуж пойдет. Представляешь — графиней станет?

— Да пусть идет. Мне все равно, — снова пожала я плечами.

— А мне нет. Она ради графа пристает к Андрюше, чтобы тот своего любимого жеребца соседу продал. Он не хочет, но она его уговаривает. Правда, сейчас уже меньше.

— Я думаю, Андрею не понравилось бы то, что вы говорите.

— Я ему то же самое говорила и, если надо, еще не раз скажу. Не любит ее граф. Не знаю, зачем она ему?

— Хозяйка в доме нужна, — предположила я.

— У него слуг полный двор.

— Давайте поговорим о чем-нибудь приятном, — меня на самом деле не интересовала личная жизнь Софьи Степановны.

Закончив вытирать посуду, я пошла к беседке, извинилась перед присутствующими, что увожу от них Андрея, и позвала его с собой.

— Мы поедем на прогулку? — спросила я, когда мы обошли дом так, чтобы нас не было видно из беседки.

— Можно, конечно, только уж больно жарко. Да и после дождя в лесу еще сыро. Давай лучше на Волгу? Вода уже согрелась, искупаемся.

Я была не против. Мы переоделись, взяли полотенца и спустились с заднего двора к самой воде.

— Звонил сегодня на работу, — сказал мне Григорьев, снимая джинсы. — Они без меня там неплохо справляются. Даже обидно.

— Глупый, — засмеялась я. — Радоваться надо, что людей таких подобрал, а ты ворчишь.

— Завтра все равно надо к ним ехать, распоряжения кое-какие дать. — Андрей разбежался и нырнул в воду. Я последовала за ним. Вода и впрямь была теплой, несмотря на то что ночью был такой ливень. Я бросила взгляд на Григорьева, который стремительно отдалялся от меня, но догонять его не стала. Отплыв от берега на значительное расстояние, я легла на спину. Солнце светило в глаза, поэтому мне пришлось закрыть их. Тихо покачиваясь на воде, я предавалась ощущению блаженства. На самом деле жизнь прекрасна. Я отдыхаю, рядом со мной человек, которым я очень увлечена — чего еще желать?

Когда меня закачало на усилившихся волнах, я поняла: тот самый мужчина, о котором я только что думала, приближается. И тогда перевернулась — довольное лицо Андрея оказалось совсем рядом с моим.

— Хорошо, правда? — спросил он.

— Да.

— Сейчас бы вернуться и завалиться с тобой в постель, поспать маленько.

— Идея хорошая, да только есть дела поважнее, — плеснулась я водой.

Но глаза Григорьева уже загорелись.

— Ладно, домой не пойдем. Зато можно ненадолго зайти в баню. Обещаю — спать не будем.

Андрей поднырнул под меня и схватил за ногу. Я вырвалась и со смехом поплыла к берегу. Григорьев мигом настиг меня и снова схватил. Мы ушли под воду, и там мне удалось вывернуться из его рук. Вынырнув через несколько метров, я доплыла до берега, выбежала на солнце и завернулась в полотенце.

— Чуть меня не утопила, — сказал Григорьев, выходя следом и изображая из себя пострадавшего. — Вот помер бы и жениться на тебе не успел.

— Кто тебе сказал, что я согласна выйти за тебя замуж? — Я принялась полотенцем сушить волосы.

— Разве нет? Соглашайся. Я тебе все мое имущество завещаю. Потом ты меня утопишь и будешь богатой женщиной.