Марина Серова - Разделяй и властвуй

— Практически не сомневаюсь, — твердо заявил Бекешин. — Но вот ради чего? Кому это понадобилось? Этого я понять не в силах. Дрозд накануне своей гибели успел упомянуть о какой-то тайне. Возможно, именно здесь кроется разгадка.

На несколько минут в разговоре мужчин повисла непродолжительная пауза. Крокус вынул из кармана пачку сигарет и закурил. Огненные всполохи его зажигалки на мгновение озарили бледное осунувшееся лицо, а в зрачках отразилось пламя. В возникшем на долю секунды образе было что-то нечеловеческое. Я бы даже сказала, дьявольское. Мне показалось, что Андрей ожидал чего-то от тарасовского картежника. То ли какой-то реакции на вышесказанное, то ли встречного вопроса. Но этого не произошло.

— Дрозд часто наведывался в Тарасов, — продолжил он, выпуская дым через ноздри. — Что он здесь делал?

— Отдыхал, — огорошил Крокуса своим ответом Пескарь.

— Как отдыхал?

— Душой и телом, полагаю, — на губах блондина появилась саркастическая ухмылка, отчего и без того огромные зубы существенно увеличились в размерах. — Дрозд всегда был ярким представителем криминального мира. Он готов был ввязаться в любое незаконное дело, лишь бы это достойно пополнило его собственные карманы. Рисковать шибко любил, лихачить. А здесь нет. — На лице Пескаря появилось меланхолическое выражение. — Тарасов был для него чем-то вроде заповедника. Он даже в карты старался играть честно, хотя был неплохим шулером, и ни разу не ввязался ни в одну драку.

Я заметила, как по ходу откровений собеседника лицо Бекешина удивленно вытягивалось, а глаза выкатывались из орбит. Он не мог поверить в то, что слышал о своем подельнике. Будто Пескарь говорил о ком-то другом, с кем Крокус не был знаком лично.

— Для этого он сюда и таскался? — Левая бровь Андрея рельефно изогнулась.

— Да, — снова улыбнулся Пескарь. — У Дрозда здесь была великая любовь.

— Любовь?

— Ее зовут Марина. Приятная девушка. Скажу вам честно, Дрозд в ней души не чаял. Он ездил сюда из-за нее.

Вот теперь становилось понятным, почему в качестве заповедника, где он мог позволить себе отдохнуть душой и телом, Дрозд выбрал именно этот город. Любовь — прекрасное чувство, и оно оправдывает любой, даже самый безрассудный поступок. Вот только Крокуса подобные мотивы покойного подельника явно не удовлетворили. Он выглядел раздосадованным. Еще бы! Со слов Пескаря выходило, что никакой священной тайны в жизни Дрозда, связанной с городом Тарасовом, не было. Вряд ли за час до той злополучной засады он хотел поговорить с Андреем именно о Марине. Бекешин ступил на ложный путь, и вот сейчас произошло болезненное для него прозрение. По доброте душевной я решила прийти ему на выручку и как-то сгладить неприятную ситуацию.

— А где сейчас эта Марина?

— Зачем она вам? — в глазах Пескаря появилось подозрение к моей персоне.

— Хотим с ней увидеться. — Я незаметно толкнула Крокуса в бок.

— Да, это стоящая мысль, — весьма вяленько отреагировал он. — Последний шанс отыскать что-то. Как нам ее найти?

Пескарь колебался всего полминуты. Зачем-то растер мышцы лица обеими руками и покрутил головой по часовой стрелке.

— Она сейчас работает официанткой в «Рифусе». Слышали о таком заведении?

Неприятный холодок закрался мне в самую душу и замер где-то в области сердца. Что это? Очередное совпадение или какой-то знак свыше? Разумеется, я не собиралась опираться на мифические указания, отдавая предпочтение реальным жизненным событиям, но только что услышанное не могло просто так проскочить мимо ушей. Наверняка о том же самом в эту секунду подумал и Андрей. Во всяком случае, его настороженный взгляд быстро метнулся в мою сторону, а зрачки подозрительно сузились.

— Вотчина Ферзя? — уточнила я.

— Совершенно верно.

— Спасибо, Пескарь, — Крокус мотнул коротко стриженной головой. — Ты оказал нам неоценимую поддержку. Поехали, Женя.

Он повернулся к картежнику спиной, но тот быстро опустил руку на плечо Бекешина.

— Не сюда. Я же сказал, только через черный ход. Вряд ли громилы Ферзя будут настолько беспечны, что проморгают тебя еще раз.

Тут я была полностью согласна с местным завсегдатаем. Рисковать лишний раз собственными шкурами и мне, и моему подопечному сейчас вовсе не стоит. Однако скромненькая каморка с голыми стенами позади игрового зала «Амазонки» не имела никакого другого выхода кроме того, через который наша троица попала сюда. Такая же безысходность, как и в поисках истины относительно гибели Дрозда. Или здесь имелся скрытый лаз? В помещении, разумеется. Я вопросительно посмотрела на Пескаря: