Марина Серова - Раб лампы

— Да, он представил документы, что отец брал большой кредит, и… В общем, к документам не придерешься. А ведь отец уже отдал долг Маркаряну-старшему! Но его убили, а оформить возвращение денег документально то ли не успели, то ли не захотели.

— А скорее всего, и то и другое, — отозвалась я. — И сколько они вам поставили на выплату?

— Миллион, — сказала Ира. — Ровно миллион долларов. Нет, мы не бедствовали, если бы мы собрали все наше имущество, то смогли бы отдать, и еще что-нибудь осталось… мало, но осталось бы. Но мы не стали отдавать, потому что знали: отец рассчитался с ними! Другое дело, что мы не могли этого доказать. И тогда нам поставили ультиматум. Мама хотела отдать деньги, но мы с Сергеем молодые тогда были, амбициозные, только что из Москвы приехали, мы ей и сказали: не грусти, мама, мы с этими провинциалами разберемся. Мы ничего никому не должны!

— И ошиблись.

— Да, — подтвердила она. — Ну что ж… остальное ты знаешь, Женя.

— Знаю, — сказала я. — И что стало с вами дальше… после всего этого?

— Мне… мне удалось убежать из города, — быстро заговорила Ира. — После того, что они со мной сделали, я хотела покончить с собой… но… взяла себя в руки. В Москве я до того работала моделью, понятно, что теперь путь назад в модельный бизнес был закрыт. Сильно они меня… изуродовали, эти!.. Но все-таки не так, как… вот его, Сережу. Сережа долгое время находился в больнице, потом его перевезли в Москву. Уже с помощью моих… новых покровителей. Мне удалось отлежаться, привести себя в порядок… правда, над моей внешностью пришлось изрядно потрудиться. Сделать несколько пластических операций. Естественно, не за просто так. Добрый дядя, который давал мне деньги на операции, оказался руководителем частной силовой структуры, которая вербовала себе кадры из… из людей с особой психологической… В общем, вы меня понимаете! — вырвалось у нее. — Его фамилия Рюмин. Может, когда-нибудь приходилось слышать?

— Насколько я могу сказать, — медленно произнесла я, — Александр Сергеевич Рюмин, отставной полковник КГБ, до последнего времени курировал в Москве некую организацию, которая именовалась красивым словом «Светотень». Я с ним лично не знакома, но, когда я работала в спецслужбах, его как раз увольняли по одному разгромному делу. Расстреляли бы, не рухни Союз.

— Я и попала в эту «Светотень», — сказала Ира. — Там готовят киллеров. Очень просто. Если человек зажился и его надо убирать, посылают киллера. Как разносчика пиццы — на том же бытовом уровне. Вот так.

— И тебя послали в Тарасов. Кто был главной мишенью?

— Главной мишенью был Пугачев, — коротко ответила она. — Желательно вместе с Маркаряном-старшим. В его родном городе Самаре к нему не очень-то подберешься, но он часто выезжал в Тарасов, и решено было «зачистить» его здесь. Все было подготовлено так, что не подкопаешься. Я приехала в Тарасов за месяц до этого дня. Меня тут же устроили в модельное агентство, где работал Вова. Крамер — тоже наш человек, только на другом уровне. Пониже. Я начала подготовку. Детали выкристаллизовывались. Я не боялась, что меня узнают: стала совершенно неузнаваемой, после того как меня чуть ли не всю перекроили под ножом пластического хирурга. Так вот, Вова, оказывается, был давно и близко знаком с Маркаряном-старшим. Поставлял ему девочек из собственного агентства. Он знал про этот бункер под бассейном. Я уже решила, что Маркарян не умрет просто так. Конечно, это проявление непрофессионализма, когда основной целью поставлен Пугачев, а все мысли сосредоточены на подобной мишени, на Бабкене Маркаряне…

— Я вижу у вас еще одно проявление непрофессионализма, — сказала я. — Об устранении Мельникова, Бармина и прочих вас вообще никто не просил. Это ваша собственная инициатива. Не так ли, Ирина?

— Называй меня лучше Аней, как прежде, — сказала она, отворачиваясь.

— Хорошо, Аня. Пусть будет Аня…

— Дело в том, что все эти Бармины, Мельниковы и прочие сволочи могли остаться в живых, если бы… Словом, в Тарасове уже около года жил мой брат. Он дал мне понять еще тогда, в Москве, что хочет жить здесь. Он настаивал. Я и отправила его в Тарасов. Вова все сделал как надо.

— Так это ты, Вова, снимал ту квартиру… двенадцатую?

— Да, — сказал он. — Очень просто. У своего же хозяина. У своего босса, господина Купцова, мерзкого сутенера… То есть хозяина модельного агентства.

— Так вот оно что! — воскликнула я. — Владелец квартиры и босс Крамера — одно и то же лицо, Купцов Игорь Геннадьевич?!