Конечно, никто на нее не бросился. Профессор, открыв дверь квартиры, сдержанно поздоровался с нами и осведомился, чему он обязан этим визитом. Бурсова с некоторым смущением призналась, что принесла деньги.
— Что, совесть проснулась или милиция хвост прищемила? — язвительно поинтересовался Архангельский.
Бурсова робко извинилась, протягивая профессору свернутые купюры. Она стала рассказывать, как страдала от происшедшего недоразумения. Растроганный старик пригласил нас в квартиру, напоил чаем, а провожая до дверей, велел обращаться к нему в любое время, если будут какие проблемы.
Оформив документы, Роза удочерила Юлю Гуменюк. Это было нелегко, куча справок, бюрократические проволочки, но в конце концов все удалось. Юля на законном основании переехала в квартиру Бурсовых. Счастье девочки не имело предела, тем более что Роза завалила ее игрушками, накупила всякой одежды, даже компьютер. Дни напролет они гуляли, развлекались. Первое время я их сопровождала и меня чуть не закормили мороженым. Олег Николаевич во время наших совместных прогулок до работы и обратно пожаловался:
— Роза словно с цепи сорвалась. Я, конечно, рад, что она согласилась удочерить Юлю, так как сам давно говорил, что нам нужно завести ребенка, но уж больно она с девчонкой носится. Как бы она Юльку не испортила. Вырастет потом из нее черт знает что. Так баловать!
— Ревнуете? — спросила я с улыбкой. — Это всегда так происходит. Жена вам стала уделять меньше внимания. Отсюда ваше раздражение. Вы еще не привыкли к новому члену семьи. Должен пройти некоторый период адаптации.
— Вы что, психотерапевт, что ли? — скептически спросил Олег Николаевич. — Говорите прямо как моя жена.
— С моей работой станешь не только психотерапевтом, но и психиатром, хирургом и еще кем придется, — ответила я. — Клиенты, прибегая к моим услугам, находятся в критических ситуациях, и мне приходится иной раз приводить их в чувство, чтобы нормально работать. Психотерапевт-то не всегда под рукой. Так что поверьте моему опыту.
Убедить Бурсова, однако, было нелегко. Он упорно ворчал, что с детьми надо построже, а не кидаться выполнять каждое желание. Сам же, когда мы вернулись в квартиру, мгновенно пообещал Юле купить в ближайшее время новый велосипед, домик Барби, а также стеклянные шарики, которые они с мамой видели в магазине.
— Спасибо, папочка! — воскликнула Юля, бросаясь ему на шею. — И еще большую шоколадку с орехами.
— И шоколадку, — послушно согласился Олег Николаевич со счастливой улыбкой на лице, обнимая дочь. К ним подошла Роза и присоединилась к объятиям.
— Значит, говорите, с детьми надо построже, Олег Николаевич? — улыбнулась я, наблюдая семейную идиллию. — Что ж, буду иметь в виду, когда заведу своих.
Вырвавшись из цепких рук родителей, Юля подбежала ко мне. Она взяла меня за руку и с серьезным видом сообщила, что поговорила с родителями насчет меня.
— О чем? — не поняла я.
— Как о чем! — воскликнула Юля. — Я попросила, чтоб ты осталась с нами жить. Будешь спать в моей комнате. Знаешь, как будет весело? У тебя пистолет есть? — она многозначительно посмотрела на кобуру у меня под мышкой.
— Юль, я бы с радостью, но мне уезжать надо, — вздохнула я с сожалением.
— Понятно, тебе надо спасать других детей, — с серьезным видом сказала девочка. С подачи родителей она считала меня кем-то вроде супергероя, как в комиксах. — Тогда пока. Будешь звонить и рассказывать, как дерешься с бандитами?
Я пообещала звонить, если будет время. Девочка успокоилась и заулыбалась.
В комнату вошел Цезарь. Вид у йоркширского терьера был несчастный. Притащив в зубах изжеванную куклу, пес демонстративно положил ее посреди комнаты, но никто не заметил демарша животного. Глаза новоиспеченных родителей смотрели лишь на дочку, а Юля не отрывала глаз от моего пистолета. Пес протяжно заскулил, и только тогда все обратили на него внимание.
— Мама, Цезарь мою Машку испортил, — с легкой досадой сказала Юлька. — А и пусть, она мне уже надоела.
— Плохой Цезарь! Плохой! — пожурила пса Роза Аркадьевна. — Уходи на место, а то получишь атата!
Пес гавкнул, протестуя, но Роза в этот момент уже весело болтала с Юлей, обсуждая покупку новой куклы. Цезарю не оставалось ничего другого, как плестись с жалким видом к своей подстилке в коридоре. Вот так в короткое время мелкий тиран, считавший себя пупом земли, потерял верховную власть в доме. Его даже было немного жаль.
Читать дальше