Марина Серова: Шкурный интерес

– Куда-куда? – переспросила тетушка, почти уверенная, что ей послышалось.

– В Баку, тетушка, в А-зер-бай-джан, – терпеливо повторила я по слогам.

– Боже правый! И это прямо завтра?

– Прямо завтра.

– Там же очень жарко! И обстановка нестабильная! – воскликнула тетка.

– Да, там очень жарко, а вот с тех пор, как там была нестабильная обстановка – нестабильная настолько, что уж дальше некуда, прошло много лет, – заметила я.

– Ты, Женечка, будь поосторожнее! Постоять за себя ты умеешь, это я знаю, но Кавказ есть Кавказ, с ним шутки плохи!

– Я обещаю быть предельно осторожной, тем более что это тоже часть моей профессии.

– Привези мне какие-нибудь сувениры, – в интонациях тетушки появилось что-то детское.

– Конечно, я тебя не забуду!

– Ой! А вот я совсем забыла! У меня же молоко на плите! – закричала, схватившись за голову, тетушка и убежала на кухню.

Я отправилась к себе собирать сумку.

Самолет вылетал из Тарасова в семь утра. Но уже в шесть мне пришлось приехать к новому клиенту. На плече у Степанова висела спортивная сумка, в правой руке – «дипломат» из крокодиловой кожи. Мехман Абдулаевич решил подбросить нас до аэропорта.

– Я бы и сам с вами полетел, – как бы оправдываясь, говорил он, – вот только проблемки у меня в бизнесе наметились, и решать их надо срочно здесь, в Тарасове. Да я надеюсь, все еще обойдется.

По правде говоря, я была чрезвычайно заинтригована. Я никогда не была в Баку и с нетерпением предвкушала встречу с необычным и удивительным. С другой стороны, я хорошо понимала, какие опасности могут грозить русской девушке на Кавказе.

На таможне мне пришлось заполнить специальную декларацию, в которой я усмотрела ряд воистину дурацких вопросов. Ну скажите, какой здравомыслящий человек проставит галочки в графах, вопрошающих, нет ли в его багаже среди прочих вещей наркотиков, оружия и всяких иных незаконных штучек, даже если именно этими предметами его багаж битком набит?

В самолете основную часть пассажиров составляли лица кавказской национальности. Это не очень меня удивило, так как бывшие советские республики в последние годы не пользовались особой популярностью среди русских.

С начала полета прошло более двух часов, когда я услышала со стороны заднего сиденья мужской голос, сообщивший кому-то, что мы уже летим над территорией Азербайджана.

– Дмитрий Анатольевич, – обратилась я к своему клиенту. – Я слышала, Азербайджан – это пустыня, а под нами все какие-то поля да лесочки…

– Азербайджан включает в себя самые разнообразные климатические зоны: от умеренной до субтропической. Пустыни и полупустыни располагаются в основном в окрестностях Баку, – объяснил он.

Я всегда думала, что переход от одного ландшафта к другому осуществляется плавно и постепенно. Но, глядя в окно самолета, я смогла убедиться, что это не совсем так. Зеленые равнины внезапно оборвались, уступая место пескам.

Самолет пошел на посадку. Под нами голубел Каспий.

– Видите полуостров, выдающийся в море? – показал в окно Степанов. – Это Апшеронский полуостров. Здесь – Баку.

Снова последовали нудные таможенные процедуры, и наконец мне была выдана карточка, вложенная в паспорт, где цель моего прибытия в Азербайджан была обозначена как туризм.

У выхода из бакинского аэропорта нас встретили.

– Ильясов Мамед Расулович, – представился необъятный мужчина с обрюзгшим, раскрасневшимся лицом.

Его спутник, невысокого роста, лысоватый, рассматривал меня с неподдельным интересом. Не требовалось быть телепатом – по характерной ухмылочке на его лице можно было догадаться, какие гнусные мысли роились на тот момент в голове лысоватого. Внезапно спутник Ильясова очнулся, поклонился и представился:

– Чумаков Иван Васильевич.

– Охотникова Евгения Максимовна.

– Евгения Максимовна, вы пленили мою душу! – заявил Чумаков.

Я привыкла к подобным комплиментам, потому в ответ лишь скромно улыбнулась. Мы последовали за компаньонами Степанова к белому «Мерседесу», припаркованному у тротуара. В машине, на заднем сиденье, нас поджидали еще двое, назвавшиеся Берцманом Эриком Иосифовичем и Кулиевым Аликом Алиевичем. Мы со Степановым разместились между ними (как говорится, в тесноте, да не в обиде), а Чумаков с Ильясовым уселись спереди.

– Куда везти? – осведомился Чумаков.

– В гостиницу.

Берцман производил впечатление очень интеллигентного человека. И говорил он образцовым литературным языком.