Марина Серова: Шкурный интерес

Берцману и Ильясову и раньше никто не собирался верить. В конце концов эту парочку отправили в участок. Пленку с их признанием полицейские захватили с собой. Труп увезли в морг на экспертизу.

Я позвонила в больницу, где лежал Степанов, следующим утром. Там мне сообщили, что Дмитрий Анатольевич очнулся, и уже к обеду его можно будет навестить.

Оказалось, Степанову продолжали делать регулярные переливания крови, однако худшее осталось позади. Выглядел Дмитрий Анатольевич печальным и уставшим. После моего рассказа он мог только слабо покачать головой.

– Вот паскуды! – с трудом выговорил он. – Действительно, змеиное гнездо!

Связи Степанова и Магерамова помогли избежать осложнений с полицией. Выписавшись из больницы, Степанов предложил устроить неделю отдыха. Мы втроем гуляли по Баку, купались в море, осматривали достопримечательности города. Лицо Магерамова теперь рассекал косой шрам, но шрамы, говорят, только украшают мужчину. Мне довелось побывать во дворце ширваншахов и на Девичьей башне. Мы посетили дом в Мардакянах, недалеко от Баку, где жил и творил некоторое время Сергей Есенин. На бакинских рынках мне удалось найти множество сувениров для тетушки из числа тех, которые можно приобрести исключительно на Кавказе.

А тем временем продолжалось судебное разбирательство по делу Берцмана и Ильясова. Мне, Степанову и Магерамову приходилось посещать здание суда. Однако в следственном изоляторе Мамед Расулович и Эрик Иосифович прожили недолго. Однажды мы явились в суд за дачей свидетельских показаний, и нам сообщили, что Ильясов с Берцманом убиты.

– Горло им перерезали, – объяснял прокурор. – Половые органы откромсали и в рот запихали. Вроде демократическая страна, а до сих пор практикуются вот такие средневековые штучки.

Я прекрасно понимала, с чьего легкого благословения были совершены эти зверства. Берцман и Чумаков, конечно, были негодяями, но это не значит, что можно таким образом глумиться над трупами. «Проявите гуманизм!» – как говорил Эрик Иосифович…

Отдохнув, мы втроем – я, Магерамов и Степанов – вернулись в Тарасов. Дмитрий Анатольевич хорошо заплатил мне за работу, не переставая при этом благодарить и на словах.

А через некоторое время я пригласила Дмитрия Анатольевича и Мехмана Абдулаевича к себе домой, на званый обед. Тетушка Мила, все еще находившаяся в восторге от преподнесенных мною сувениров, потрудилась на славу. На столе не было черной икры или салата с омарами, как это заведено у «новых русских», да и у «новых азербайджанцев», я думаю, тоже. Но тем не менее, на мой взгляд, все было на достаточно высоком уровне. Чего стоила одна только тетушкина селедка под шубой или ее коронное блюдо – яблочный пирог! Весь вечер мы наперебой рассказывали тетушке о своих приключениях. В разговоре Дмитрий Анатольевич обронил, что они с Мехманом Абдулаевичем записались на курсы английского языка.

– А это зачем? – поинтересовалась я.

– Хотим компании свои продать, – ответил Степанов, рот которого на тот момент был набит пирогом, – за границу уехать. В Штаты. У меня туда друг эмигрировал. Там совместный бизнес откроем. Мы теперь друг другу доверяем, как никогда ранее. А то не могу я без Елены по тарасовским или бакинским улицам ходить. Зайдешь в какой-нибудь скверик – и вспоминаешь, как с Еленой здесь когда-то мороженое ел. Свернешь на проспект – и думаешь, как по этому проспекту с ней под руку гулял… Нет, за границу надо ехать!

– Ну что ж, желаю удачи!.. – сказала я единственное, что пришло мне на ум.

Как я узнала позже, Степанов с Магерамовым действительно продали свои корпорации и эмигрировали в Соединенные Штаты Америки. Мне хочется верить, что им удастся обрести там свое счастье.

Что касается меня и тетушки Милы, мы зажили своей обычной жизнью. Благо деньги у меня появились, и немалые.