Марина Серова - А ларчик просто открывался

— Видите ли, у меня сейчас довольно трудное положение… то есть так сложились обстоятельства… впрочем, это неважно… У меня есть один знакомый, он на досуге занимается тем, что собирает предметы церковной утвари. У него уже довольно крупная коллекция, и в последнее время он уделяет особое внимание иконам, — я понимала, что несу полнейшую чушь, понимала это уже по одной реакции Магомедова на мои слова, но ничего лучшего просто не приходило мне в голову. — Так вот, мне сейчас очень нужны деньги, — томным движением я поднесла правую руку к лицу и слегка провела по уголку глаза. — Если я достану для него одну очень ценную икону, он обещал мне как посреднику заплатить порядочную сумму. Речь идет об иконе… Тверской Богоматери…

Я сделала эффектную театральную паузу и выжидательно посмотрела на моего собеседника. Вопреки ожиданиям он не сказал ни слова, лишь внимательно на меня глядел.

— Я знаю, что она находилась в частном собрании одного известного тарасовского коллекционера, но недавно была похищена из музея Радищева, во время выставки. Юрий Иванович сказал, что, может быть, вы знаете, где она теперь.

— Откуда у вас подобные сведения?

— От Юрия Ивановича, — ответила я, стараясь казаться полнейшей дурой.

— Это я понял, а откуда у него эти сведения?

— Не знаю, но он сказал…

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

И тут, призвав на помощь весь свой актерский талант, я громко разрыдалась.

— Тимур Азизович, вы моя последняя надежда. Если вы мне не поможете, я пропала. Буду с вами откровенна, если вы дадите честное слово, что все, что я скажу, останется между нами…

Он попытался что-то ответить, но я не дала ему вставить реплику, и прибавила громкости и экспрессии.

— Вы не знаете, какой это страшный человек, у него есть компромат на меня, и если я не сделаю все, что он просит, не знаю, что со мной будет. То есть знаю, но не хочу, не могу об этом даже думать! Это ужасно! Вы должны мне помочь. Мне не нужны деньги, мне нужно спасти свою репутацию. Ну помогите же мне, умоляю…

Магомедов был не на шутку испуган явной неадекватностью моего поведения.

— Милочка, но я-то чем могу вам помочь?

Вот сволочь! Знает, что икона лежит у него в сортире, и не хочет пойти навстречу бедной женщине… Ну, погоди же! Я поднатужилась и заревела уже в три ручья, утирая нос краешком рукава серого пиджака моего шикарного делового костюма.

— Я не знаю… но Юрий Иванович сказал… что если не вы… то мне уже никто не поможет! Я так надеялась… я на все согласна…

— Да погодите вы, успокойтесь. Возьмите платок, — растерянно сказал Магомедов, протягивая мне свой платок.

— Спасибо, — я сделала вид, что немного пришла в себя, но продолжала угрожающе хлюпать носом, всем своим видом показывая, что в любой момент готова к новому потоку слез.

— А на кой вашему знакомому понадобилась именно эта икона? Что, другая его не устроит?

— Я не знаю точно… Одно могу сказать, что ее владелец будто бы увел эту проклятую икону у моего, так сказать, клиента прямо из-под носа, и теперь для него заиметь ее — дело принципа. Он несколько раз пытался уговорить хозяина продать икону, предлагал бешеные деньги, но тот ни в какую. Пожалуйста, если она у вас или вы знаете, где ее можно достать, я заплачу любую сумму… Только помогите! А мой знакомый готов просто озолотить человека, который ее продаст.

— Сколько?

Вот это уже другой разговор!

— Триста тысяч баксов. И я добавлю.

— Сколько?

— Ну, тысяч пятьдесят…

Магомедов ухмыльнулся и приподнял правую бровь.

— Сто тысяч!

— Вы согласны ее продать?

— Я этого не говорил. Я даже не говорил, что она у меня.

Черт возьми, неужели для того, чтобы заставить его проговориться, мне придется лезть к нему в постель? Ну уж нет. И я опять зарыдала.

— Ну поймите же, мне очень нужна эта икона! Если вы не согласитесь ее продать, я покончу с собой, прямо у вас на глазах, в этой квартире!

— Прекратите истерику! Или успокойтесь, или я позову милицию.

Я выкатила глаза и постаралась изобразить крайний испуг.

— Только не надо милиции!

— Тогда возьмите себя в руки.

— Но я не могу, не могу! Вы не представляете, как это важно для меня… — внезапно я совершенно успокоилась и твердым голосом сказала: — Сто пятьдесят тысяч. Вы не имеете права отказаться.

Магомедов громко рассмеялся. Кажется, моя уловка сработала, и он в самом деле поверил, что я эдакая смазливая дурешка, которая даже не всегда понимает, что говорит.