Марина Серова - Алые губки – мягкий дурман

— Нет, — односложно и без особых эмоций ответила я.

Я была уверена: стоит проявить интерес, Ксения далеко не сразу начнет выкладывать, чем занималась перед тем, как прибежала ко мне. А так она вся горела от желания чем-то сразить меня наповал.

— Я была в фотостудии и сделала такие сногсшибательные фотографии! Я вам сейчас их покажу… — Ксения стала копаться сначала в своей сумке, затем в полиэтиленовом пакете, но нужные фотографии все не попадали ей под руку. — А, вспомнила…

Девушка вынула из пакета журнал, полистала его и отыскала заложенные в него фотографии.

— Вот, посмотрите, — с гордостью сказала Ксения и протянула мне несколько снимков. — Уверена, увидеть такое вы не ожидали.

Я понятия не имела, что могло быть изображено на фотографиях, и взяла их без особого интереса. Но первый же снимок меня действительно удивил! На нем была изображена обнимающаяся и улыбающаяся, словно для рекламы зубной пасты, влюбленная парочка. Я заинтересовалась и другими фотографиями. На следующем снимке он и она смотрели друг на друга влюбленными глазами, как подростки, и держались за руки. На третьем она была обнажена по пояс, а он просто стоял рядом, правда, одетый. Я не стала смотреть дальше и спросила:

— Что это такое? Как это понимать?

— А как это можно понять! Только так, что у этих двоих роман, страстный и продолжающийся уже очень давно. Вы о нем не знали, нет? — Ксюша смотрела на меня испытующим взглядом, но я чувствовала, что где-то кроется подвох.

— Роман, говоришь? — переспросила я. — По-моему, никакого романа не было и нет. Да, Вахрушев в далеком прошлом был влюблен в Ольгу, но она никогда не отвечала ему взаимностью. Они скорее враждовали, чем находили общий язык. Эти фотографии — фотомонтаж.

— Ну и что с того? — не хотела сдаваться Ксения. — Вы посмотрите, какого они прекрасного качества! Представляете, если их показать Николаю Константиновичу, выдвинуть свои условия и пообещать в случае отказа послать их Нинели…

— Тогда он точно ни за что не согласится! — охладила я пыл Ксюши.

Эта девочка снова пыталась блефовать, только теперь не со мной, а с Вахрушевым. «Так она мне все дело загубит, — подумала я. — Пора ей немножко прочистить мозги».

— Ну почему? — не унималась Терентьева-младшая. — Это почти беспроигрышный вариант.

— Я объясню тебе, почему, — я старалась быть спокойной. — Николай Константинович прекрасно знает, что это неправда, поэтому твои фотографии его не испугают. А в следующий раз, когда ты захочешь привести ему реальный компрометирующий его факт, он просто-напросто не станет тебя слушать и выставит за дверь. И потом, неужели тебе не жалко Ольгу? Ты хочешь выставить жену брата в обнаженном виде. Это переходит все границы!

— Она сама любит позировать! Это во-первых, а во-вторых, ни Ольга, ни Володька об этом не узнают, — оправдывалась Ксения. — Ну, если вы считаете, что такой вариант не годится, то я могу предложить другой…

— Ксения… — сдержанно процедила я, хотя в душе нарастало раздражение.

— Помните, я сегодня сказала по телефону, что узнала нечто экстраординарное. Уж это сработает на все сто! Потому что это — правда. Вы, конечно, Татьяна Александровна, можете мне не поверить, доказательств у меня нет, только устные свидетельские показания одного человека, грузчика с фабрики…

Ксения не спешила сразу раскрывать свой секрет, но я догадалась, к чему она ведет. И меня это не радовало.

— Так вот — Вахрушев торгует наркотиками, в частности героином. Ну, что вы скажете?

— Я скажу тебе, что это — тоже неправда, — внушительно проговорила я. — Ксюша, я ведь тоже не сидела без дела, твой грузчик и мне наговорил то же самое. Но когда я все перепроверила, оказалось, что это — туфта. Никакой наркотой Вахрушев не торгует, просто он хотел того грузчика уволить, вот тот и наплел в отместку невесть что, — сочиняла я на ходу, выгораживая Николая Константиновича и спасая Ксюшу от необдуманных поступков.

— Нет, он не мог мне соврать… — не сдавалась Терентьева-младшая, — нет…

— Мог, — опровергла Ксюшино заявление я. — Сейчас никому верить нельзя, обманут по счету «раз». К нам с тобой это не относится. Поэтому давай будем думать дальше.

— А я пока больше ничего не придумала, — призналась Ксюша и недовольно скривила губки. — Я столько работы проделала, и выходит, что зря…

Между той Ксенией, которая залетела в мою квартиру, как тайфун, и этой, которая сейчас сидела в моем кресле, едва не плача из-за своей несостоятельности, не было ничего общего. Мне, честно говоря, не нравилась ни та, ни другая. Я всегда считала пессимизм такой же отрицательной чертой характера, как и одержимость какой-то идеей. За какие-то полчаса девушка продемонстрировала оба этих качества. Однако, несмотря на это, я видела в Терентьевой-младшей много тех черт, которые должны быть в характере частного детектива, поэтому решила работать с ней дальше.