Марина Серова: Алые губки – мягкий дурман

Я вернулась домой, нагруженная множеством пакетов и коробок.

Вчера я наконец-то закончила расследование, за которое получила рекордное вознаграждение, потому сегодня до встречи с новой клиенткой прошлась по тарасовскому Арбату, то есть по улице Немецкой, и практически полностью обновила свой летний гардероб. Нет, мои прежние платья, юбки, топики, блузки еще не вышли из моды, но в них я уже так засветилась во время своих последних разборок, что обновки стали просто необходимы. То, что другие женщины надевают на вечеринки или на загородные прогулки, для меня является рабочей спецодеждой. Поэтому даже вечернее платье я выбирала сегодня, исходя из того, чтобы в случае необходимости можно было бы и в нем применить приемы карате или перемахнуть через забор. Уж что поделаешь, ведь я — частный детектив и различные экстремальные ситуации подстерегают меня на каждом шагу!

Я посмотрела на часы — времени на то, чтобы примерить все накупленное барахлишко, уже не оставалось, потому что с минуты на минуту должна была пожаловать Лидия Петровна Вахрушева. Так представилась вчера по телефону женщина, обратившаяся ко мне за помощью. Но я не могла отказать себе в том, чтобы не примерить огненно-рыжий парик, который купила просто так, на всякий случай. Продавщица меня отговаривала от этой покупки, так как, по ее мнению, рыжий цвет мне не к лицу и было бы лучше остановить свой выбор на жгуче-черных или пепельно-фиолетовых оттенках. Я в душе была с ней согласна, но все же купила рыжий парик. Теперь я смотрела в зеркало и не узнавала сама себя, а это означало, что покупка оказалась удачной. Для частного детектива смена имиджа до неузнаваемости — это порой половина успеха в расследовании.

Раздался звонок в дверь, и я ее открыла, не снимая парика. Русоволосая миловидная женщина лет тридцати пяти с удивлением посмотрела на мою рыжую шевелюру и спросила:

— Вы Татьяна Иванова, частный детектив?

— Да, проходите, — ответила я, приглашая Лидию Петровну войти.

— Я представляла вас несколько иначе, — все еще с недоверием проговорила Вахрушева. — Мне посоветовала обратиться к вам моя знакомая Ольга Терентьева. Она описывала вас по-другому…

Я сняла парик, придавший мне безграничную легкомысленность, и положила на тумбочку около зеркала.

— Да, я помню, что вы по рекомендации Терентьевой. Усаживайтесь, куда вам будет удобно, — показала я рукой на кресло или диван. — Я вся внимание…

Лидия Петровна молча расположилась на краешке дивана, не выпуская из рук сумочку. Я уж было подумала, что она так и не начнет свой рассказ без моих наводящих вопросов, но ошиблась. Вахрушева собралась с мыслями и стала довольно стройно и обстоятельно излагать суть своего дела.

— Семь лет назад я разошлась с мужем. Мы жили не в Тарасове, а в поселке Текстильщик, в сорока километрах отсюда. Он сразу же переехал в Тарасов к своему деду, а я с двумя дочками так и живу в Текстильщике. Муж регулярно присылает мне алименты по исполнительному листу, а вот общаться с девочками — не общается…

После этих слов Лидия Петровна замолчала. Вероятно, на нее нахлынули не слишком приятные воспоминания. А я впервые подумала о том, что эта женщина вряд ли располагает средствами, чтобы оплатить мои услуги. Вообще-то я никогда не занималась благотворительностью и даже подняла в последнее время расценки, но сразу сказать об этом Вахрушевой я почему-то не решилась.

— В этом году у нас была встреча выпускников. Мы с Ольгой учились в одном классе, правда, тогда она была не Терентьевой, а Шликовой… Вот Ольга-то и сказала мне, что мой бывший муж, Николай Константинович Вахрушев, с тех пор как переехал в Тарасов, очень многого достиг. В Текстильщике он работал водителем на текстильной фабрике, а сейчас будто бы является генеральным директором мебельной фирмы «Нинель». Вообще-то, алименты с мебельной фабрики и приходят, но если учесть, что это одна треть его зарплаты, то получается, что зарплата генерального директора весьма небольшая…

— А что же вы хотите? Кругом сплошной «черный нал», — пояснила я. — Наверняка официально, по документам, зарплата у директора не больше трех тысяч, но фактически его доходы во много раз больше…

— Да, вы отгадали, именно тысячу рублей мне ежемесячно и присылают. Я бы и не жаловалась на жизнь. У меня подсобное хозяйство — сад, огород, куры, но вот Катеньке, младшей дочери, операцию на сердце надо делать, а на это денег не хватает…