Марина Серова - Аромат мести

«Простите меня», — услышала я и почувствовала, как моя кожа покрывается мурашками.

Она все знала. Она знала Кафельщика. Она просила за него прощения.

Она ушла. Многое за эти последние полчаса стало ясным.

Я посмотрела на часы: пора было встретиться с Людой и Селивановым.

С Людой я столкнулась возле кассы. Увидев меня, она вернула только что купленный билет обратно. Бросилась ко мне.

— Я была там. И встретилась с Храмовым, который как раз откуда-то вернулся. Я сказала, что у меня возникли проблемы. Сочинила про беременность. Даже инсценировала полуобморочное состояние и, пока Валентин Георгиевич бегал за водой на кухню, заглянула во все комнаты. В одной из них лежал мужчина. Он бинтовал ногу. Я едва успела вернуться в гостиную. Мы поговорили с Храмовым об Аркадии, я просила, чтобы Храмов организовал мне еще одну встречу с ним… В общем, это уже неинтересно и не имеет никакого смысла… — Она замолчала и, раскрасневшись, добавила: — Мы скоро уезжаем.

— Кто это мы и куда? — спросила я, хотя уже догадывалась обо всем, что она собиралась мне сказать.

— С Сережей. Сначала в Москву, а оттуда… за границу! — Глаза ее блестели.

— Ты рано радуешься. Нельзя доверять человеку, которого почти не знаешь…

— Он хороший… Ему только надо закончить в Тарасове какие-то очень важные денежные дела, и все!.. Он вовсе не лакей, как тебе могло показаться. Просто он ждал удобного случая. Ты себе не представляешь, как я рада…

Мы вышли с нею на улицу.

— Подожди, мне надо найти кого-нибудь, чтобы прикурить. — Я достала сигарету и подошла к стоявшему возле машины Селиванову.

— Дом артистов, квартира шесть. Там находятся Клаус Круль и Валентин Храмов. Вот с них не спускайте глаз. Установите слежку. Давайте сюда… — Я взяла у него из рук пачку «Мальборо», в которой сейчас обретались все булочные и пекарни города.

Я вернулась к Люде.

— Какой джентльмен, — сказала она, — надо же, всю пачку отдал.

Я не могла ей сказать тогда, что в этой пачке, кроме булочных, находилась бомба, способная разрушить ее и без того эфемерное счастье.

— Решай, конечно, сама. — Я с грустью посмотрела на ее восторженное лицо и попрощалась с Людой.

В филармонию возвращаться было незачем. Я видела, как женщина, которая упрекнула меня в дурном вкусе, удаляется от филармонии быстрыми шагами, держа в руках рулон ватмана — копию бессмертного шедевра Кафельщика.

Я села в машину и поехала искать какое-нибудь тихое место. Этим местом оказалось маленькое кафе неподалеку от сквера. Я села, достала тонкие листочки с компьютерным шрифтом и принялась разглядывать найденный в пачке «Мальборо» план города с помеченными на нем крестиками булочными.

Я понимала, что нужная мне булочная должна находиться где-то в центре города. Поэтому сразу же очертила круг радиусом пять километров от гостиницы. Он почти совпал с таким же кругом, в центре которого был дом артистов.

Булочных с вывеской «ХЛЕБ» было всего двадцать.

И я, вернувшись в машину и сняв там с себя черный балахон, поехала по первому адресу.

На все у меня ушло часа полтора. Вывеска должна находиться на досягаемом уровне, иначе как в нее спрятать контейнер? Таких вывесок я не обнаружила.

Очевидно, я просчиталась.

Ну не могли столь достойные люди, как Клаус Круль, Валентин Храмов или Вагнер (а в его причастности к этому делу я нисколько не сомневалась), носиться по городу с лестницей в руках, чтобы достать контейнер.

Я остановила машину возле единственного, открытого в столь поздний час магазинчика с фотопринадлежностями и вдруг увидела стоящий прямо перед моим носом рекламный щит, а если быть точнее, то просто фанерный щит, информирующий о том, что в этом магазине, очевидно где-то в его недрах, можно приобрести «ГОРЯЧИЙ ХЛЕБ».

Буквы были сделаны из полого пластика.

Я вышла из машины, подошла к щиту и запустила руку под букву «б»…

— Храмов, я говорил вам, что вы идиот! — выкрикнул Клаус, когда женщина вышла из квартиры. — Вы что, больной? Не можете и сутки прожить без бабы? Тысячу раз говорил вам… Тьфу! Сегодня самый важный день, а вы неизвестно где шляетесь!

— Да заткнись ты! — Храмов достал коньяк и налил себе прямо в стакан. Выпил. — Меня по твоей милости чуть не отправили на тот свет. И вообще — я был в плену. Это же была твоя идея — обыскать квартиру Ивановой. Нашли, что искали? Нет. То-то и оно. А она из меня чуть весь ливер не выпустила. Зверь, а не баба. Хотя готовит неплохо.