Марина Серова: Аромат мести

В одиннадцать утра я была на другом конце города и звонила в дверь билетерши.

Мне открыла серая невзрачная женщина в домашнем халате. Сожженные химией волосы торчали в разные стороны. Желтые водянистые глаза смотрели с недоверием.

— Частный детектив? А что случилось? Что-нибудь с Кириллом?

— А кто у нас будет Кирилл? — спросила я, следуя за хозяйкой в кухню.

— Это мой внук. Он что-нибудь натворил?

— Вполне вероятно. Но я надеюсь, что пришла все же не по его душу. Вы вчера во сколько ушли с работы?

— Знаете, рано… — Она заметно покраснела. Она была из тех вымуштрованных совдепией людей, которые старались находиться на работе от звонка до звонка и не представляли себе жизни вне заведенного порядка. — Понимаете, зрителей мало, я проверила билеты, послушала немного концерт, джаз я не люблю, мне больше нравятся романсы…

— Ну и?..

— Ну и пошла домой, — сдалась она. — Там оставалась еще Валентина Ивановна, наш администратор. Она, кстати, была не против моего ухода.

— У вас хорошая память?

— Нормальная. А что случилось?

— Сразу после антракта в женском туалете была зверски убита девушка. Убийца, разумеется, находился какое-то время в филармонии. Вот я бы хотела узнать у вас, не заметили ли вы среди зрителей высокого мужчину, одинокого, с лицом… как бы это вам сказать… Словом, такие люди, как правило, практически не ходят ни в филармонии, ни в музеи…

— Я поняла, вы имеете в виду, не видела ли я человека, похожего на преступника? — Билетерша прониклась задачей и теперь изо всех сил старалась помочь мне. — Видела. Я видела двух… нет, трех мужчин, которые были без женщин. Знаете, я человек наблюдательный, мне всегда интересно определить, кто что из себя представляет. Супружеские пары я вижу невооруженным глазом. Одиноких, случайно познакомившихся людей я тоже чувствую. У них взгляды особенные. Они словно присматриваются друг к другу, чуть ли не принюхиваются, а мужчины в таком положении очень сильно экономят в буфете. Боятся лишнее потратить, человека-то еще не знают…

— Значит, вы иногда остаетесь и до антракта?

— Иногда. Особенно когда Зоя, это наша буфетчица, приносит из ресторана мои любимые пирожные, эклеры. Вот я один ем прямо там, на работе, а еще два или три несу домой. Себе и Кириллу. Он их просто обожает…

— Ну и кто же были эти одинокие?

— Это наши постоянные посетители. Холостяки. Один, ему шестьдесят…

— Другой?

— Лет двадцать с небольшим. У него проблема, — она на какое-то мгновение превратилась в типичный образчик ханжи, даже губы надула, сложила руки на животе, и что-то непримиримое появилось в выражении ее лица, — он партнеров себе ищет. Мужчин. Вы понимаете меня?

— Понимаю. Судьба у них такая. А еще кто?

— Храмов. Я его знаю. Бывший режиссер. У него жена в прошлом году умерла. Вот он от тоски и скуки ходит к нам. Мы его без билета пускаем. Наталия Петровна его тоже уважает…

Наталия Петровна — я уже была осведомлена — была второй билетершей. Они работали по очереди. Но иногда, когда Наталии Петровне было скучно сидеть дома, она приходила не в свою смену и помогала Клавдии Михайловне (у которой я сейчас сидела) в гардеробе или даже в буфете. Это был свой мирок со своими простенькими радостями и привычками.

— В филармонию можно войти через другой вход?

— Можно. Если там открыто.

— А вчера, вы не знаете, там было открыто?

— Нет. Точно нет. У них что-то с замком случилось. Они звонили слесарю, вызывали…

— А как выглядит слесарь?

— Высокий, здоровый такой парень, живет рядом с филармонией.

— А как его зовут?

— Миша. Лавров. Он слегка ненормальный. Не в себе.

В моем блокноте было достаточно много имен и фамилий. Миша, хоть он по словам Клавдии Михайловны, был ненормальным, оказался в компании вполне нормальных людей. Две билетерши: Клавдия Михайловна, Наталия Петровна, внук Кирилл, Костя-риэлтер, Даня — несчастная жертва маньяка.

Да, еще Храмов — вдовец, который со скуки ходит в филармонию. А если прибавить к ним с десяток одиноких мужчин, которые просто не попали в поле зрения Клавдии Михайловны, то получается полный ноль. Убийца мог прийти с женщиной или, во всяком случае, сделать вид, что идет с женщиной. Хотя это не так просто изобразить, учитывая, что в зале было всего человек пятьдесят. Скорее всего убийца первое отделение концерта находился в зале, высматривал будущую жертву или просто изнывал от желания кого-нибудь убить, затем наступил антракт, он вышел со всеми в фойе, походил там немного, подождал, когда в женском туалете останется одна девушка, зашел туда — это каким же надо быть внимательным, чтобы вычислить, сколько женщин вошло в туалет, сколько вышло и кто остался! — и убил.