Марина Серова: Веселый кошмар

Это была Верка, торговка с вещевого рынка.

Она встала и обезумевшими глазами уставилась на меня.

– Ранена? – деловито осведомилась я.

Верка непонимающе смотрела куда-то в неведомое пространство.

– Ранения есть? Порезы, ушибы?

Она продолжала стоять как истукан.

– Да очнись же!

Спустя минуту после начала моего допроса Верка неожиданно проронила: «Не-а. А хрен его знает». Я поняла, что с ней все в порядке. Продавщица в отличие от Верки отходила медленнее, но и ее психическое состояние двигалось в сторону улучшения.

Неторопливо и занудно нарастал гул милицейской сирены. «Как всегда, вовремя», – подумала я.

Жизнь в магазине постепенно оживлялась. Из подсобного помещения показалось худое мужское лицо с провалившимися глазами (видимо, после вчерашнего). Человек испуганным взглядом осмотрел магазин. Увиденное впечатлило его, и он опять скрылся за дверью подсобки. Через некоторое время оттуда раздался его нервный голос, которым он по телефону докладывал кому-то о случившемся.

– Да, доторговалась… Ой… – начала причитать Верка. – Бляха-муха, чуть жопу не прострелили.

Видимо, эта часть тела была ей особенно дорога. Кроме того, ее габариты свидетельствовали о том, что в нее сложно было промахнуться.

– Суки, суки позорные, – реакция Верки нарастала, как волна морского прибоя.

– Успокойся ты, ведь все кончилось, – пыталась угомонить ее я.

– Какой хрен «успокойся»! Я на такое не подписывалась. Чуть жизни не лишили! Подработала, твою мать, – бушевала Верка.

Тут мое внимание отвлекли от красноречивой Верки наконец-то дружно подъехавшие три милицейские машины, из которых быстро выбежали милиционеры, с непонятно для чего обнаженными пистолетами. Большинство из них были одеты в бронежилеты. Стражи порядка довольно быстро и оперативно просочились в помещение магазина. Первым на действия решился какой-то сержант кавказской национальности. Он подошел ко мне и потребовал предъявить документы. «Господи, началось!» – подумала я.

Затем последовал час разговоров с ментами различных уровней, интеллект которых от чина к чину неумолимо повышался, хотя и не столь бурно, как хотелось бы. Даже тупица Гоша дал свои показания. У него, оказывается, со слухом все нормально. Последним нас доставал подполковник из УВД, который также не баловал разнообразием вопросов. В шестой раз повторив описание событий, случайной свидетельницей которых оказалась, я попросила меня отпустить. Милиционеры внимательно записали мои данные. Я подписала обычные для таких случаев бумаги, после чего мне сказали, что завтра в 10.00 ждут моего появления в УВД, видимо, для того, чтобы я повторила свои показания в седьмой раз. Только записывать их будет уже следователь.

Я дождалась Верку, которая с большой охотой рассказывала о случившемся ментам, обильно сдабривая свой рассказ неформальной лексикой. Милиция, как мне показалось, благосклонно восприняла эти лингвистические экзерсисы.

Когда ее выпустили из подсобки, где производился предварительный допрос свидетелей, она уже почти отошла от ужасных впечатлений этого июньского утра.

– Ну что, – спросила Верка, – с тобой уже закончили?

– Да. А ты?

– Я тоже отстрелялась. Пойти нажраться, что ли? Нервишки в порядок привести…

Повинуясь какому-то внутреннему чувству, я поняла, что Верку из виду сейчас отпускать не надо.

– Тебе куда? А то я на тачке, могу подбросить.

– Никуда уже. Домой! Пошло оно все на хрен!

– Поехали, – и мы направились к моей автомашине.

По дороге Верка болтала без умолку. В основном это касалось пережитого. От Верки досталось всем: киллерам, ментам, продавцам, магазину, его хозяевам, его витрине, правительству, президенту, Центробанку и общему бардаку в стране.

– Надо же как меня подставили! Ты же знаешь, я в основном шмотки возила!

Да, я вспомнила, как мы с ней познакомились. Год назад, решив обновить свой гардероб, в том числе и нижнее белье, пострадавшее в единоборстве с одним не в меру горячим молодым человеком, я посетила центральный вещевой рынок города. Верка запомнилась мне разнообразием продаваемых товаров для женщин. Товары были среднего качества, но Верка обладала даром необыкновенной говорливости и умением довести покупателя до нужной кондиции. В этом она была виртуозом. Я думаю, что это ее жизненное призвание. Я периодически заходила к ней на рынок, кое-какие вещи она привозила мне на заказ. Она была одним из первых челноков в городе, людей, которые мотались в Турцию и наполняли российский рынок продуктами бурно развивающейся турецкой экономики. Вещи, входящие у нас в моду, первыми появлялись именно у Верки, которая продавала их намного дороже, нежели они стоили потом.