Марина Серова - Выбор Клеопатры

— Какой еще анамнез? Вы бы поторопились!

— Уважаемая, я так понял, что вы знакомы?

— Ну разумеется!

— А вам известно, какие у больной имеются противопоказания? — осведомился доктор, и я едва не ляпнула, что главным противопоказанием для моей несчастной француженки является любовь. Поскольку мне хватило ума промолчать, то я стояла, хлопала ресницами, судорожно стараясь припомнить, известно ли мне что-нибудь о медицинских противопоказаниях Елены. — Ну, есть ли у нее на что-либо аллергическая реакция, хронические заболевания? Да, неплохо было бы знать, какими болезнями она успела переболеть… Вот вы молчите, а это все очень важно.

Я, разумеется, понимала, что все это очень важно, но не могла ответить на его вопросы и не могла въехать в то, почему врач тянет резину. Безразличие доктора к здоровью моей подруги стало меня сильно возмущать. Неужели я ему мало денег в карман сунула? Мне пришлось напомнить ему про клятву Гиппократа, а потом даже озвучить некоторые статьи Уголовного кодекса. Только это не возымело никакого действия. Доктор остался таким же несуетливым. Когда же в комнату вошел невысокий молодой человек в милицейской форме и с кожаной папкой в руках, мне стало ясно, что ждали именно его. В заботах о здоровье своей подруги я совсем забыла об этих неизбежных формальностях. Кто-то оказался шибко умным и позвонил в милицию.

— Участковый инспектор Сосняк, — отрекомендовался младший лейтенант, а потом потребовал от меня: — Так, потрудитесь объяснить, кто вы такая и что здесь происходит?

— Я — частный детектив из Тарасова, Татьяна Александровна Иванова.

— А это кто? — участковый небрежно махнул рукой на Елену.

— Пострадавшая.

— Наркоманка? — сразу же предположил Сосняк.

— Да что вы здесь с ума все посходили? Почему же сразу наркоманка? Ее Вележев какими-то лекарствами угостил.

— Илья Ильич сбежал из больницы? — опять-таки предположил младший лейтенант. — А я почему до сих пор ничего об этом не знаю?

— Нет, Илья Ильич не сбежал из психушки. А вот его ненормальный сынок только на пути туда…

— Вы это о ком сейчас говорите? — насупился участковый. — Об Александре?

— Да, именно о нем.

— Девушка, вы что-то не то говорите, я Шурку давно знаю. Мы с ним большие приятели. А вот вас и пострадавшую я не знаю.

— Я вам все расскажу, только пусть Елену поскорее в больницу везут.

— Пусть везут, — разрешил участковый, после чего врач позвал санитара с носилками. Сосняк поверхностно осмотрел комнату, в которой мы находились, затем заглянул в спальню и на кухню. — Итак, что же все-таки здесь произошло?

Я не стала рассказывать никаких предысторий про труп на лесной полянке и покушение в подъезде, а ограничилась следующим:

— Вележев похитил свою коллегу, привез сюда, напоил какими-то психотропными препаратами, а когда понял, что его нашли, спрятал Елену в погреб, а сам сбежал через окно.

— Чушь какая-то! — младший лейтенант не поверил ни одному моему слову. — Для начала покажите мне свою лицензию.

Я показала, но мой документ не убедил Сосняка.

— Татьяна Александровна, я так понимаю, вы проникли сюда незаконным путем? А с какой целью?

— Я же вам объяснила, что у меня были основания полагать, что здесь находится заложница.

— И вы думаете, я в это поверю? Бред какой-то, — ухмыльнулся Сосняк. — Шурик Вележев — преступник. Да этого по определению не может быть. Он же мухи не обидит! И, вообще, Александр Ильич — учитель географии, детей учит, понимаете?

— Значит, так, ваше субъективное мнение о друге детства следствие не интересует. А нужны конкретные факты. Поскольку этим делом занимаются тарасовские органы, то я думаю, что будет вполне уместно вызвать сюда опергруппу из города.

— Вы меня не учите, что мне делать! — возмутился участковый, вышел в коридор и стал звонить по мобильнику какому-то Николаю Михайловичу.

Я тоже хотела позвонить Кирьянову, но у моего «сотика» предательски сели батарейки. На меня напала тихая злость.

— Значит, так, сейчас вы напишете объяснение, так же как и другие участники этой заварушки…

— Простите, вы что заварушкой называете?

— Не надо учить меня! Там на улице целая толпа, вот я их всех опрошу, затем дом закроем, а завтра утром мое начальство решит, кто здесь будет производить следственные действия. Ясно?

— Ладно, опрашивайте!

Минут через пятнадцать я освободилась, вышла на улицу и увидела в палисаднике Агнессу с Джульеттой. Остальные зеваки разошлись по домам. Сосняк отреагировал на это обстоятельство очень спокойно. Он вкратце, без протокола, прямо на свежем воздухе опросил Новинскую, после чего озаботился тем, как бы закрыть дверь.