Марина Серова - Гляди в оба

— Может, вы сразу скажете, где этот негодяй скрывается? — прохрипел в трубку мой темпераментный собеседник. — Скажите, где?

— Нет, вот это придется выяснить. Ведь вам это нужно? В таком деле нельзя ошибиться.

— Да, да, да! — закричал Пташкин-старший. Честное слово, от этого напора в ухе запросто может лопнуть барабанная перепонка. — Я просто не понял сначала. Константин Дмитриевич ничего не говорил про эти… ваши сеансы.

— А про сумму гонорара вам Константин Дмитриевич, надеюсь, говорил? — спросила я без всякого перехода.

— Конечно. Я готов.

— В то время я брала двести долларов в сутки. Но вы еще не знаете, что с тех пор цена выросла. Вдвое, — сказала я твердо.

В трубке молчание. Уж не перестаралась ли я сгоряча? А вдруг он теперь откажется, и тогда придется самой напрашиваться на встречу? Ведь мне нужно хотя бы узнать, сколько спер и спустил в казино его сынок, чтобы спасти Лену для будущих парикмахерских подвигов на моей голове.

— Ладно, я согласен, — опередил меня Александр Петрович. — Где и когда мы с вами встретимся?

— Я подъеду к вам в офис через час-полтора. Должна закончить одно срочное дело.

И все-таки странно, думала я, записывая адрес. Ничего понять невозможно. Почему ему не жалко платить деньги? Обратился бы в милицию, что ли. Сколько же Птах тогда упер? Или не только одни деньги?

Теперь действительно нельзя было медлить ни минуты.

— Вставай, живо! — принялась я трясти Лену. — Ты забыла, что нужно искать Птаха?

Услышав знакомое имя, Леночка сразу же села в кровати и попыталась открыть глаза. Это оказалось не слишком легким делом. Тарас вчера крепко заехал имениннице по лицу, и теперь один ее глаз распух и почти не раскрывался.

— Просыпайся, сейчас тебе придется поработать. Меня нужно изменить до неузнаваемости. Сможешь?

Леночка понятливо кивнула, потом, охая и кряхтя, как девяностолетняя старушенция, поднялась с постели и засеменила в ванную. Пока она устраивала водные процедуры и пыталась прийти в себя, я все же прочитала ей лекцию о роли самодеятельности и вмешательства неких несдержанных, взбалмошных девиц в ход расследования. Лена только подавленно молчала. Да и что она могла возразить на мою пламенную речь?

— И быстрее! Через полтора часа я должна быть на важной встрече. Точнее, не я, а человек с другим лицом, чтобы никто не узнал во мне ночную каратистку.

— Ой, а как же я? — Леночка испуганно высунула в дверь голову. Вот в ком трудно было узнать вчерашнюю миловидную именинницу! — Что мне делать? Ты уже уходишь? Хоть скажи, как же мне теперь быть, а?

— Я же сказала — прежде всего изменить мою внешность. Эта встреча касается как раз нашего дела. Ясно? После вчерашнего мордобоя я не могу нигде так появиться…

Мои слова подействовали на Лену, как живая вода на умерщвленных героев из русских народных сказок. К Леночке действительно вернулась жизнь, и она быстро принялась изучать этикетки всех моих красок и оттеночных шампуней, которые можно было отыскать в ванной. Я же тем временем вытряхнула из шкафа парики и принялась их мерить перед зеркалом. Вот в этом, кудрявом, из меня получается какая-то белокурая Жизель. Нет, для такого грубияна, как мой новый клиент, чересчур уж утонченно. Может, стоит попробовать блестящие черные волосы женщины-вамп?

— Ты будешь рыжей, — торжественно объявила Лена, выходя из ванной и потрясая какими-то пузырьками. — Огненно-рыжей. Я давно мечтала на тебе это попробовать. Я уже вижу, что получится классно.

Вот что значит Профессионал с большой буквы! Как говорится в народе, талант не пропьешь. Я сразу же привычно подчинилась моему мастеру, что делаю уже второй год подряд. Даже тогда, осенью, когда Лена решила сделать меня разноцветной и выкрасила отдельные пряди волос в красный, желтый и рыжий цвета, я и то не сопротивлялась. Зато стала на время самой потрясающей, похожей на ходячую золотую осень девушкой города Тарасова.

Первым делом Лена быстро выкрасила белый парик в ярко-рыжий цвет. Одновременно она рылась в моем гардеробе в поисках подходящей по стилю одежды к задуманному ею образу. Наконец, обрядив частного детектива в цветастую блузку и черную шляпу с широкими полями, из-под которой вскоре уже огненными языками выбивались рыжие кудри, Леночка принялась за макияж. Она даже веснушки не забыла мне подрисовать на лице и припудрить ресницы, чтобы они были белесыми, как у настоящих рыжих.

— Рыжая ведьма! — сказала я, увидев наконец себя в зеркале в полный рост. — Экстрасенс, да и только.