Марина Серова - Дважды убитый

Интуиция подсказывала мне, что и там дело не чисто. Мне казалось, что простым совпадением нельзя объяснить то обстоятельство, что Грачева, вернувшись из-за «моря», организовала такую же, как и у Венедиктова, фирму.

Телефонный звонок был настолько неожиданным, что я скорее автоматически, чем осознанно, взяла трубку.

— Слушаю вас.

— Добрый вечер. Это Анна Грачева. — В голосе звучала тревога.

Словно пробежав по незримому телепатическому каналу, моя мысль заставила Грачеву набрать мой номер.

— Что-нибудь случилось? Я сама собиралась вам звонить.

— Нам необходимо встретиться.

— Если дело касается отчета, то он будет готов только к четвергу.

— Нет, дело не в отчете.

— Тогда объясните.

— Это не телефонный разговор. Давайте пообедаем завтра в «Репризе». Там и поговорим.

— Хорошо. В час вас устроит?

— Да, устроит. До завтра.

Мне показалось, что она поторопилась закончить разговор. Наверное, обстоятельства, вызвавшие его к жизни, были довольно неприятными. Повесив трубку, я направилась в кухню, где укоризненно белел брошенный пакет из супермаркета. Я выложила продукты на стол и распечатала упаковку с купатами. Задав режим, засунула их в печь, а сама села к столу и, откупорив очередную бутылочку «Хольстена», решила попробовать салат. Потягивая пиво, я думала, что Грачева не была раньше такой нетерпеливой и что наконец настал момент, когда, если не считать первого визита, она сама обратилась ко мне. Причем речь шла не об отчете или оплате, а скорее всего о том, что непосредственно касалось сути расследования.

Печь, этот умный кухонный зверь, запищала, подавая мне сигнал о готовности. Поставив тарелку с ароматными колбасками на стол, я открыла третью бутылку.

Завтрашняя встреча с Грачевой может многое прояснить. Интересно, какова будет ее реакция, если я намекну ей, что знаю о ее прошлом? В любом случае эта красная дискета, которая оказалась у меня в руках, — сильнейший рычаг для давления и на Грачеву, и на Венедиктова. Нужно только умело ею воспользоваться. Если она попадет в соответствующие органы, то Игорю Сергеевичу явно не поздоровится. Убрав посуду и продукты, я прошла в ванную. При помощи тампона с косметическим молочком я стерла свою боевую раскраску и, только слегка подкрасив глаза и губы, собралась на перевязку к Сан Санычу. Надев легкий пестрый сарафанчик на узких лямках с пелериной, которая прикрывала плечи, я всунула ноги в босоножки на низком каблуке и, прихватив сумку, спустилась к машине.

Сан Саныч жил недалеко от вокзала в новом доме из красного «итальянского» кирпича с застекленными лоджиями. Небольшой двор был весь заставлен крутыми тачками, и я с трудом нашла место для парковки. На шестом этаже я вышла из лифта и, подойдя к двери, отделанной темно-коричневым глянцевым тростником, позвонила. Щелкнуло по крайней мере три замка, прежде чем я увидела добродушное лицо моего доктора, расплывшееся в улыбке.

— Танюша, я уж думал, ты не придешь. Ну, проходи, проходи.

Я прошла в просторный, богато отделанный холл, с коврами на полу и керамическими горшками с тропической флорой. Доктор взял меня под руку и провел в гостиную, где звучала приятная музыка. Я узнала композицию «Кислород» Жарра и с легкой усмешкой отметила, что Сан Саныч склонен к психоделике. За овальным столом, на котором стояла початая бутылка «Джонни Уокера» и пара стаканов, сидел молодой блондин прибалтийского типа, в черном костюме и рубашке такого же цвета без галстука. Мужественное лицо с волевым подбородком, плотно сжатыми губами и проницательным взглядом серо-зеленых глаз выдавало в нем человека решительного, но сдержанного.

— Познакомься, Танечка, это мой племянник Эрик.

— Татьяна, — представилась я с прохладной вежливостью.

Честно говоря, я меньше всего ожидала кого-то встретить у Сан Саныча, и подобное знакомство повергло меня в легкое замешательство.

— Очень приятно, — произнес Эрик с легким акцентом, вставая и обнажая в улыбке крепкие белые зубы.

— Танечка у нас частный детектив, — продолжал Сан Саныч, пытаясь всех объять и обаять своей любезной непринужденностью, одновременно придвигая ко мне приземистое мягкое кресло с широкими подлокотниками, выставленными вперед, и спинкою, скошенною назад. Достав из шкафа еще один стакан, он положил туда лед и плеснул из бутылки прозрачной жидкости темно-соломенного цвета.

Едва я подняла глаза от наполненного стакана, как тут же перехватила заинтересованный взгляд Эрика и, чтобы поддержать разговор, спросила: