Марина Серова: Лакомый кусочек

— Хорошо, — успокоился он, — раз вы согласились, открою вам еще одну причину, почему я не верю, что смерть была случайной, и почему мне хотелось бы найти убийцу.

Он встал с кресла и подошел к окну, некоторое время рассматривал пейзаж за ним и, резко повернувшись, спросил:

— Вы, Танечка, когда-нибудь давали в долг огромные деньги?

Я отрицательно покачала головой. Думаю, что таких денег, как у моего клиента, у меня никогда не было.

— Так вот, — продолжал он, — я имел глупость помочь Виктору в одном деле. Он остался мне должен — уж поверьте мне, девочка, — такую большую сумму, что даже Рокфеллеру показалось бы, что я сглупил. Все бы ладно — в конце концов, муж моей дочери, родственник и так далее. Можно отнестись с пониманием, правда? Даже поверить, что он мне не может вернуть долг, хотя и покупает себе дорогие игрушки — последнее приобретение переполнило чашу моего терпения. Он взял и купил в вашем городе ночной клуб с казино. Вот тут и начинаются поразительные вещи. Честно говоря, сначала я был спокоен — в конце концов, он заверил меня, что казино принадлежит и Вике, что оно дает огромные прибыли, даже предложил передать казино в мои руки. Как бы в счет долга. Я, Танечка, человек пожилой, мне такими делами заниматься не к лицу, я только просил его отдать эти права Виктории… Он был согласен. Незадолго перед смертью они поссорились. В чем там причина — пусть вам расскажет сама Вика, если захочет. Только вот в этот момент он решил посетить нотариуса. Что уж он там делал — я затрудняюсь вам сказать, это тоже придется выяснить. Хотя бы попытаться. — Он замолчал. Видимо, устал говорить. Потом продолжил:

— То, что он не покончил с собой, — это абсолютно точно. Виктор просто был не способен на такой подвиг. Слишком любил свою особу. То, что произошла ошибка с дозой — в это я не верю. Кто-то помог ему отправиться на тот свет. И этот «кто-то», чует мое сердце, связан именно с этим казино.

Он вздохнул. Вздох его как бы вместил в себя всю печаль за алчное человечество, не желающее понять, что только такие избранные Богом люди, как он, имеют право быть самыми богатыми. А про его богатство ходили легенды… Про моего гостя можно было вообще слагать легенды. Все, например, подозревали, что его крезовское богатство добыто совсем не исполнением песен, отвечающих вкусам высокопоставленных особ. Но не зря, видно, в нашем обществе прижилась поговорка «деньги не пахнут», поэтому его везде встречали с распростертыми объятиями, улыбаясь и троекратно лобызая его далеко не самое приятное на свете лицо.

Он был неотъемлемым атрибутом всех официозных концертов. Так что можно было простить, что в данный момент он явно перепутал мое кресло с Олимпом. И что по большому счету ему глубоко наплевать, что я не испытываю к нему симпатии. Его положение позволяло ему быть нелюбимым.

Впрочем, может быть, я была не совсем справедлива к нему.

В конце концов — каждый выживает как умеет. Вполне симпатичный дядька с интеллигентными манерами.

— Естественно, Таня, от вас потребуются некоторые актерские способности. Кроме того, мир шоу-бизнеса немного странен и непонятен. Так что прибавьте к актерским качествам еще и невозмутимость — что бы ни услышали и что бы вы ни увидели.

— Да, я вас поняла, — сказала я. — Не знаю, получится ли у меня раскопать этот ваш скелет в шкафу, но… По крайней мере, приключение обещает быть занятным.

Он усмехнулся.

— Вот-вот. Именно приключение. Никто ничего не заподозрит — на мою дочь пресса обрушилась как стая стервятников. Так что тот факт, что я нанял человека, который будет оберегать ее от ненужного общения, вполне закономерен.

«Да уж, — подумала я, — если только мне не повстречается кто-то из тех, кто знает, чем я занята на самом деле».

Впрочем, их это тоже не очень удивит.

— Итак, — сказал он, — я жду вас завтра, в девять утра, в вестибюле гостиницы «Прага». Там я представлю вас Вике, а она поможет вам познакомиться с остальными.

Он поднялся. Весь его вид говорил: «Вопросов больше нет?» У меня были вопросы, но он не мог пока дать на них ответ. Он попрощался именно так, как я ожидала — поцеловав мне галантно руку, — и вышел.

Все происходящее со мной казалось мне непонятным сном. Я еще находилась в самом его начале — когда не знаешь, то ли это сказка, то ли — кошмар.

Итак, пока я напоминала себе слепого котенка, выброшенного в жестокий мир. Честно говоря, картина была до того туманной, что кружилась голова от усилий связать концы ниток, дабы они приняли очертания хоть какого-то рисунка.