Марина Серова: Лакомый кусочек

Да уж. В недобрый час явился Андрюшенька ко мне. Найти убийцу было нелегким делом. Тем более что власти, которые закрыли дело, я понять могла: вложить огромные деньги в чертов фестиваль и облажаться они не хотели. Одно дело когда участник оного умирает сам — можно устроить день траура, концерт его памяти, но фестиваль не закроют. Другое дело — убийство. Это уже скандал. До меня дошло, что убийца-то все это просчитал. Умный очень. Знал, что рискует он минимально. Все бы сошло ему с рук, если б не горячее желание Игоря Сергеевича вернуть себе казино или деньги.

Звонок по телефону прервал наш разговор. Виктория коротко ответила звонившему:

— Да, мы придем. Да, через десять минут. Хорошо.

И посмотрела на меня:

— Ну вот, Таня, надеюсь, вы готовы вступить в водоворот жизни людей, относящих себя к элите общества… Хотя, — хмыкнула она, — не знаю, с чего им это примерещилось… Нас пригласила на чашку кофе сама королева.

Она нажала на кнопку, в комнате как тень возник немногословный Леша. В его сопровождении мы вышли из номера.

Пока мы шли, я думала, что Елисеев был далеко не подарком, а его убийца находится совсем рядом. Апартаменты королевы находились рядом, поэтому добрались мы до них быстро и без особых приключений. По дороге нам встретилась только женщина лет сорока, косящая под девочку, в которой я узнала рекламируемую по телевидению восходящую звезду, одну из этих странных созданий с писклявыми голосами и глупыми физиономиями. Она кивнула Виктории, и, к собственному удивлению, я обнаружила, что в жизни у нее не такая глупая рожица, как на экране. Более того, она была довольно симпатичной, с проблесками разума в глазах — видимо, косить под недоумков было правилом здешней игры.

Королевой оказалась известная певица, потрясающая всех то своими выходками, то своей простотой — она бросилась к Виктории с распростертыми объятиями и начала ее утешать, говоря, как ей больно, ведь потеря Вити это такое горе для всех… Через плечо королевы я увидела смеющиеся Викины глаза, а сама королева быстро вытерла скупые слезы и начала, улыбаясь, рассказывать, как они неплохо почумились с каким-то неизвестным мне Серегой в Майами. Наконец ее величество обратило свой взор на «народ» (то есть на меня), протянув руку, изобразила на своем лице приветливую и обаятельную улыбку и молвила:

— Меня зовут Ирина Леонидовна, а вас?

— Таня, — отрекомендовалась я, а Виктория добавила:

— Это моя подруга и пресс-секретарь.

— Господи, — вспомнила королева внезапно о кончине Елисеева, — все-таки какая несправедливость, такой молодой и — острая сердечная недостаточность! Да, изнашивает сцена людей, ох как изнашивает…

Она опять приложила к глазам кружевной платочек.

Наконец мы дождались кофе, я уже проклинала безнадежно потерянное время, потому что сорок минут певица посвятила утешению отнюдь не рыдающей Виктории и воспоминаниям о румяно-приглаженном, лубочном Елисееве… Вдруг она пригнулась к уху Виктории и тихо спросила (слава богу, у меня острый слух и я услышала):

— А что с казино? Еще не известно ничего про нового владельца?

Виктория покачала головой.

— Это Галька, — уверенно сказала певица. — Вот помяни мое слово, Вика, это он Гальке его отдал. Кстати, знаешь, что Галька здесь?

Виктория кивнула.

— Да не в Тарасове, а в гостинице. Я ее видела.

— Ну и что? — удивилась Виктория. — У нее же здесь полно подружек.

— Может, дружков? — ехидно спросила королева. — Но клуб он Гальке отдал. Чтобы тебе насолить. И Игорю.

— Галина, по-моему, тут ни при чем, — сказала Виктория. — Во всяком случае, она вряд ли знала, что казино он хочет продать. Она про его проблемы с деньгами ничего не знала.

Честное слово, меня немного напрягало то, что королева явно не считает меня за человека. А уж когда она повернула ко мне царственный лик и молвила: «Деточка, налейте нам еще капуччино», — мне захотелось этот капуччино вылить ей на голову. Самой себе я показалась чем-то вроде сенной девушки, — у барыни на посылках. Впрочем, меня жутко заинтересовала эта всплывшая в рассказе старой сплетницы Галька. Скорее всего, это была сестра Елисеева, про которую мне говорил Игорь Сергеевич. Впрочем, может статься, так звали и любовницу Елисеева. Хотя, судя по подозрению Вики, его любовницы носили суровые мужские имена.

За моими размышлениями я, к ужасу своему, обнаружила, что потеряла нить разговора. Впрочем, они опять начали обсуждение общих знакомых, и ничего для себя интересного я вынести уже не могла. Я наклонилась к Вике и тихо сказала: