Марина Серова - Кошелек или жизнь?

— Смотри — если что, я подключусь, — сказала я только.

— Ишь, вояка. Пошли, ребята, — скомандовал Володька своей малочисленной армии и в этот момент стал похож на настоящего командира — доброго, усатого и неумолимого одновременно.

А я осталась ждать в машине «у моря погоды». Не работа у меня на этот раз — а сплошной отдых под прикрытием надежных мужиков. Самое главное, чтобы они как следует сделали обыск и отыскали Кораблева. Сейчас закрою глаза, а потом открою — а бедного Александра Денисовича уже ведут ко мне готовенького, вытащенного из какого-нибудь запертого сарайчика. И еще я подумала, что неплохо бы погадать на магических костях. А почему бы и нет? Развязка дела, судя по всему, уже близка. Допустим, что мне сейчас интересно: кто и где Кораблева найдет, живой он будет или окажется во всех смыслах холодной уликой против этих гадов?

«Ваш партнер будет нуждаться в вашей ласке и похвалах», — гласила комбинация чисел 1+20+27, и, признаться, я после этого некоторое время тупо смотрела на них.

Еще чего! Наши отношения с Володькой на предмет ласк определены раз и навсегда — пусть этим почаще занимается его ревнивая жена, а также любимые дети. Может быть, кости имеют в виду какого-нибудь другого моего партнера, например Николая? Нет, что-то непонятно, с какого перепугу я должна его ласкать и хвалить, как будто мне делать больше нечего. Вообще-то, этот мужик меня чем-то привлекает, но ведь не на шею же теперь вешаться, если он так баб всех на земле ненавидит?

Как раз в этот момент в доме послышалась стрельба — ясно, мой преданный партнер не дремлет, как мне повелел. Нет уж, как бы там ни было, но невозможно спокойно усидеть на месте, когда рядом происходят такие громкие дела. Непривычно как-то добиваться успеха, отсиживаясь в машине, когда твой партнер подвергается риску, хоть он и говорит, что в операциях по захвату лишним лучше не мешаться, так как обычно события развиваются по жесткой схеме.

Не сдерживая больше нетерпения, я выскочила из машины и побежала к дому, точнее, прокралась за кустами и замерла возле забора. Посередине двора я увидела окруженных «нашими» бугая Максима, еще троих незнакомых ребят, впрочем, один из них был на кораблевской даче возле калитки «на шухере». Как я ни вглядывалась, но хорошо знакомой мне теперь по видику головы с залысинами нигде не было. Неужто не успели?

— Кто стрелял? — быстро спросила я, появляясь во дворе.

— Никогда не перестану удивляться… Как волки, — пожал плечами Володька. — В своего же. Я так понял, что этот хотел сопротивление оказать, а один из своих же ему не дал. Что, браток, вышки испугался? — обратился Володька к худенькому, с бегающими глазками пареньку. — Правильно сделал, а то глядеть тебе в черную дырку…

Только сейчас я заметила, что Максим морщится от боли, схватившись за окровавленную руку.

— Вишь ты чего, и оружие при них. Одно слово — Березовка, — сделал вывод Володька. — И как только это теща мне здесь курорт не устроила?

— Где Кораблев? — подступила я к Максиму. — Тебе же будет лучше, если скажешь.

Наверное, от боли Максим выглядел непривычно бледным, но при виде меня покраснел, закусил губу и отвернулся, демонстрируя, что не скажет ни слова. Знакомая манера — почти все после ареста сначала молчат, ошарашенные, потому что не могут сообразить, как лучше, выгодней себя вести в новом положении. Не так-то просто сразу осознать себя пленниками, поверить, что час расплаты пробил.

— Где Александр Денисович Кораблев? — обратилась я тогда к «ренегату», который один мог бы выложить все мне на блюдечке, лишь бы отгородиться от компании, про которую, похоже, знает много чего интересного. Но судя по всему, про Кораблева он действительно ничего не знал и сам от этого страдал, забился в тихой истерике:

— Я тут совсем ни при чем. Я говорил, чтобы завязывали, и Стаська тоже говорил. Мы ведь дружили. А он и Стаське что-то такое ширанул, я сам видел…

— Надо было тебя в зародыше удавить, — пробормотал сквозь зубы Макс.

— Ладно, поехали. Там разберемся, кого давить — кого на курорт отправить, — распорядился Володька. — Нечего тут толочься, ворон пугать. А то опять какая-нибудь стрельба начнется. В этой Березовке хуже всякой Чечни…

— Значит, ты не знаешь? — спросила я мальчишку, который захлебывался в соплях.

Наверное, его в детстве часто пугали милиционерами и цыганами с мешком, если решил сразу же сдаться. Но с другой стороны, как-то уж очень он театрально изображает страх и готовность помочь органам, прямо противно. Похоже, что паренек просто быстрее остальных сориентировался и сделал правильный выбор, с кем держаться дальше. Этих олухов, конечно, засадят, а шустрый товарищ будет представлять новую генерацию бандитов — еще более хитрых и проворных, еще более трудноуловимых. Естественный отбор — как среди растений в джунглях, где самые гибкие и извилистые дольше всех живут.