Марина Серова - Меня не проведешь

Признаться, сначала наш разговор не клеился. Он недоуменно оглядел мою стройную фигуру, и, как мне показалось, у него возникло желание удалиться столь же внезапно, как он и появился.

В душе моей всегда в подобных случаях возникало справедливое негодование, сменяющееся острым желанием доказать, что я отнюдь не лыком шита. Я достаточно сурово ответила на его недоуменно-беспомощный взгляд и пригласила сесть.

Поняв, что все мосты сожжены, Рубикон перейден и ему не вырваться из моих цепких объятий, он присел на краешек кресла и протянул:

— Вот, значит, как…

Потом, все-таки сообразив, что это он пришел ко мне со своими нуждами, а не я, бессовестная и развратная девица, заманила его к себе, он стал довольно вежливым, улыбнулся и изрек:

— Я не ожидал, что вы так юны…

— Я не юна, — оборвала я его снисходительную улыбку со всей возможной холодностью, — я вполне взрослая, смею надеяться, умная леди в самом расцвете творческих сил и возможностей. Посему давайте оставим комплименты и приступим к делу. Поскольку, как я предполагаю, вы пришли ко мне именно по делу, а не затем, чтобы расточать дифирамбы моей юности и красоте.

Наверно, я переборщила с излишней суровостью тона, потому что мой гость сразу съежился и сполз на край кресла окончательно. У него был очень длинный нос, и настроение хозяина он отражал потрясающе точно. В данный момент этот самый нос опустился почти к подбородку и выглядел как провинившийся школьник.

— Понимаете, Танечка, дело в том, что я не до конца уверен, что дело мое стоит вашего рассмотрения, — вздохнул Чернецов.

— Ну, уж раз вы пришли, давайте поговорим, — сказала я помягче, — тогда и будем решать, стоит оно того или нет. Считайте, что я психоаналитик или священник.

— Хорошо, — улыбнулся он благодарно.

Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что ему просто не с кем поговорить. Вот он и решил найти во мне внимательного слушателя, на которого можно перевалить часть груза собственных проблем.

— Так вот, — начал он, посмотрев в окно отстраненным взглядом, — я очень люблю свою жену. Но в последнее время… — Он запнулся, как будто нечто мешало ему сосредоточиться или, напротив, это нечто не позволяло ему стать со мной до конца откровенным. Он явно боялся быть непорядочным в чьих-либо глазах. Вот такой мне попался реликтовый образец рефлексирующего интеллигента, неизвестно как затесавшегося в здоровую среду наших отечественных бизнесменов. Насколько мне было известно, фирма «Клондайк», коей руководил мой гость, отнюдь не относилась к числу слабых, доходы он имел немалые, так что то ли он относился к разряду «голубых воришек», то ли просто не мог до конца отрешиться от скромного обаяния буржуазии.

Рассказчиком он был тоже презануднейшим, так что вкратце история его несчастий была такова: его жена, в недалеком прошлом неплохой дизайнер, а теперь, вероятнее всего, просто сходящая с ума от безделья дама, отчего-то стала проявлять некоторую холодность к нему и начала вести себя весьма подозрительно. У нее появилась некая подруга по имени Леля, к которой вышеупомянутая жена постоянно ездит и проводит там много времени. Помимо этого, возвращаясь, она бывает столь нежна с моим визави, на устах ее сияет столь мечтательная улыбка, что и хотелось бы ему поверить в счастье, да уж больно все это подозрительно. То ли (не приведи Господи) заболела супруга модным ныне течением нетрадиционных отношений, то ли они с этой Лелей просто действительно любят поговорить обо всем и она получает дозу общения, необходимую ей для счастья, то ли… Лелю эту он не видел ни разу. Стоит только пригласить ее в гости, как она сразу заболевает или срочно уезжает. Но она постоянно звонит.

Итак, бедный мой Чернецов, забыв про покой, начал подозревать свою возлюбленную в измене. И поделился своими опасениями с лучшим своим другом Серебровым, который посоветовал ему обратиться ко мне.

— Так я оказался у вас, — сказал он, заканчивая рассказ, и, отважившись поднять на меня глаза, тихо спросил: — Наверное, вам очень противно, да?

— А вас очень беспокоит ваше реноме в моих глазах? — осведомилась я. — Вы мой клиент — если я, конечно, возьмусь за это, но думаю, что возьмусь…

Я не стала договаривать, что мне опять стали нужны деньги, которые обладали совершенно непотребной манерой кончаться именно тогда, когда были катастрофически нужны, а свой счет мне трогать не хотелось; дело же было не пыльным, достаточно легким, а нравственная сторона вопроса уже давно перестала меня напрягать. Хочется человеку узнать, что делает в свободное от него время его жена, — флаг ему в руки.