Марина Серова - Оружие страха

Конечно, фифти-фифти. С таким же успехом она могла его иметь. И я-то чувствовала, что эта очаровательная «девятка» загадочно неравнодушна к моей персоне.

Но просто остановить машину и спросить ее владельца, чего это ему от меня нужно, я не рискнула.

Мне пока что не очень хотелось встретиться с описанными тетей Шурой амбалами.

Может быть, попозже. Я вздохнула. Ситуация оставалась загадочной, и, как говаривала Алиса, посетившая Страну Чудес, выглядела все «чудесатее и чудесатее».

Насколько я знала свою подругу, она никогда не дружила с гоблинами. Однако именно представители этого гнусного племени посетили ее квартиру роковой ночью!

С деньгами у Аньки всегда было не очень густо, значит, ограбление не подходит. Да и в квартире присутствовал обычный Анькин…

Стоп. А ведь этого лирического беспорядка как раз и не было. Там все сияло чистотой и порядком! Конечно, можно предположить, что Анька сошла с ума и начала убираться в квартире. Но это вряд ли! Скорее можно предположить, что некий «икс» искал в ее квартире нечто жизненно ему необходимое. Потом он понял, что намусорил, а так как обнародовать свой визит не входило в его планы, сам навел марафет. Не зная, что Аньку тошнит от идеального порядка.

Об этой черте ее характера знали только немногие. Я, Игорь и сама Анька. Может быть, еще тетя Шура.

Значит, посетитель не входил в число близких знакомых подруги.

«Иванова, не кажется ли тебе, что к концу расследования самой придется воспользоваться услугами Игоря Волошина, как крупного специалиста в сдвигах по фазе и съезжании крыш?»

Если и кажется, то овладеть ситуацией я уже не в состоянии. Буду рисковать своим многострадальным рассудком. В конце концов, если отключится сознание, можно опереться на подсознание. Говорят, оно гениально…

Так. Вернемся к нашим «девяткам». Достоверно известно три факта. Первый: Аньку ночью посещали подозрительные типы. Второй: эти типы произвели в ее квартире генеральную уборку. Значит, они что-то искали. Третий: в некотором отдалении от места трагического происшествия отдыхала милицейская машина, владелец которой почему-то предпочитает пешие прогулки.

И вдобавок ко всему этому — фантасмагорическая белая «девятка», являющаяся то здесь, то там и сводящая сыщицу Иванову с ума…

Не густо, матушка, не густо! Я задумалась. Что ж, попробуем поговорить с дежурившим здесь милиционером. Как это сделать, я уже придумала. Когда продуман план действий, можно приступить и к самим действиям.

Выяснить имя скромного опера мне помог Мельников. Иногда я пользуюсь личными связями. А именно — обращаюсь за помощью к однокурснику и верному другу по моим молодым игрищам Андрюше Мельникову. Обычно он относится к моим затеям довольно добродушно. Если я не захожу, по его мнению, слишком далеко. В определении пределов дальности моих действий наши мнения часто расходятся.

Сначала Андрюшка ворчал, что «дежурящий ночью опер — это из области фэнтези», потом все-таки позвонил в нужное отделение и радостно сообщил, что действительно, нашелся такой нетипичный опер, по фамилии Ячкин.

Вот и отправилась я к нетипичному Ячкину на крыльях надежды.

Естественно, придумав себе красивую легенду о том, что я репортер криминальной хроники газеты «Тарасовские вести».

Чтобы у Ячкина не было никаких сомнений на сей счет, мой давний друг Володя, подвизающийся в данной газете в качестве руководителя отдела этой самой хроники, выправил мне ксиву, из которой даже тупому стало бы ясно, что Татьяна Иванова является внештатным сотрудником славного издания, и попытки уклониться от ее вопросов нежелательны и бесполезны.

Все было продумано и скроено так ладно, что у меня несколько повысился жизненный тонус.

Я подошла к желтому зданию местного отделения милиции, радостно напевая известный хукеровский блюз «Бум-Бум», и сердце мое стремилось навстречу доблестному Ячкину.

Ибо сей славный Ячкин был одним из узелков, распутав которые я могла бы добраться до разгадки.

Василий Ячкин оказался именно таким, каким я его себе и представляла. Он сидел за внушительным столом и задумчиво ковырял в зубах спичкой. Вид у него при этом был примерно такой же, какой бывает у нашего президента во время его обращений к народу.

То есть в глубоко посаженных глазках сквозила большая озабоченность несовершенством мира и огромное стремление сделать сей мир более гармоничным и прекрасным.