Марина Серова - Ошибка Купидона

По понятным причинам я не могла себе этого позволить и предпочла отключить фонограмму вместе со светом, тем более что к тому времени она уже перешла в настоящую оргию, интенсивность звучания увеличилась в несколько раз и приблизилась к уровню, знакомому мне по первому визиту в зеленинскую квартиру.

Хотя по этому поводу я могла не беспокоиться. Наверняка ни один звук не проходил сквозь толстый слой звукоизоляции, покрывавшей стены, пол и потолок. Думаю, и окна были устроены таким образом, что не пропускали звуков. Они были задрапированы каким-то мягким материалом, едва пропускавшим свет с улицы.

Взглянув на часы, я с ужасом поняла, что прошло больше тридцати минут с тех пор, как я появилась в квартире. Правда, увидела я немало, чтобы окончательно потерять голову или пересмотреть все свои версии и известные факты. Пожалуй, можно уже попробовать создать новую версию с учетом новой, мягко говоря, странной информации.

Нормальной «неэротической» люстры в комнате не было, поэтому для дальнейшего осмотра пришлось бы довольствоваться полумраком, а при необходимости включать фонарь. Но достаточно было открыть первый из альбомов с фотографиями, чтобы необходимость в этом отпала. Все было понятно и без долгих размышлений.

Основным содержанием альбомов были фотографии совершенно определенного характера — обнаженная гимнастка демонстрировала поразительные возможности своего тела. А когда на одной из фотографий я узнала ее партнера, все сомнения окончательно исчезли.

Звездная пара, брат и сестра Александр и Александра Хрусталевы, ко всему прочему, были еще и любовниками.

В общей сложности я провела в «музее» около двух часов. Выйдя оттуда, с жадностью вдохнула глоток свежего воздуха. И не только потому, что пропахла хрусталевским одеколоном. Вся атмосфера его квартиры, насквозь пропитанная эротическими грезами хозяина, оставляла после себя желание помыть руки, а лучше — принять душ.

Первое, что я сделала, возвратившись в машину, это залпом выпила бутылку минералки и выкурила две сигареты подряд.

С минуты на минуту должен был появиться Александр, но мне совершенно не хотелось его видеть, и я поторопилась покинуть мерзкий дворик. Теперь в моем распоряжении оказалось столько сногсшибательной информации, что мне просто необходимо было на несколько часов запереться в своей квартире и привести всю эту бездну впечатлений в относительный порядок.

Внутренний голос, притихший от потрясения, великодушно посоветовал мне что-нибудь выпить. И я по дороге домой купила маленькую бутылочку марочного грузинского коньяка.

Двойная порция кофе с коньяком немного успокоила мою нервную систему и позволила трезво и обстоятельно взвесить все факты и прийти к неожиданным выводам. Имеющиеся у меня факты позволили додумать, а частично и дофантазировать всю историю несчастной любви между братом и сестрой.

С пеленок они не расставались ни на минуту. Привязанные друг к другу душевно и физически, привыкшие с детских лет делить сначала коляску, а потом и кроватку, в один далеко не прекрасный для них день они познали сладость кровосмесительного греха, и с этого часа жизнь их поделилась на две половины. Первая из них — публичная, в которой они, молодые и талантливые артисты цирка, вызывали всеобщее восхищение. А вторая — потаенная, и в нее роковая страсть не допускала даже самых близких друзей.

Осознание греховности этой любви наверняка приносило им немало страданий. Можно представить себе бесконечную череду попыток переключиться на другие объекты. И мучительное и сладостное возвращение на круги своя.

Определенная доза самолюбования и склонность к нарциссизму свойственны в той или иной степени каждому артисту, и Хрусталевы не были в этом смысле исключением. Видео в те времена было еще в новинку, а при нищенской цирковой зарплате — совершенно недоступной роскошью. Но сотни фотографий и километры магнитофонной пленки в какой-то мере компенсировали Александру и Александре невозможность открыто демонстрировать их любовь.

Видеокамера появилась у Хрусталева значительно позже, и как он ее использовал, мы уже знаем.

Судя по всему, сестра пребывала в постоянном состоянии внутреннего разлада, и в какой-то момент начала употреблять наркотики. Некоторые фотографии красноречиво свидетельствовали об этом. Но даже такое сильное средство не помогало ей уйти от ощущения греховности любви к брату, и она вновь и вновь пыталась уговорить его отказаться от нее.